Беатрис наклоняется ко мне и похлопывает по руке.
— Все хорошо, — шепчет она.
Услышав, что Эстебан закрыл дверь в коридор, Библиотекарь продолжает:
— Как ни удивительно, все противоречащие друг другу версии были отредактированы и сведены в одну. Представьте себе, что материалы какой-то жаркой газетной дискуссии будут раздроблены, а потом склеены в одну статью, которая как бы является аргументом в пользу одной точки зрения. Как единый текст Книги Моисея стали бесспорным авторитетом и объединили южное и северное царства, Иудею и Израиль, в религиозном, политическом и социальном отношении.
— Как все это оказалось в руках Асима?
— Различные тексты, которые позже стали Книгами Моисея, попали в храм Амона-Ра за четыреста лет до Рождества Христова. Они были завернуты рулонами, упакованы в какой-то материал, уложены в кувшины, которые были опечатаны и помещены в золотую раку. Историк Мането описывает в книге Aegyptica («Египтология») на основании египетских архивов, сохранившихся в храме Гелиополиса, религиозную церемонию, во время которой золотая рака с папирусным манускриптом была помещена в гробницу и положена в ногах мумии.
— И здесь сохранилась нетронутой до 1013 года, — говорит Беатрис.
Я откидываюсь, смотрю на звездное небо и отпиваю вино из бокала, представляя себе, как это могло происходить.
ТРЕТИЙ ХРАНИТЕЛЬ
1
В темноте полно насекомых. Звуки автомобильных сигналов кажутся свистками паровозов в прерии. Мы пьем третью бутылку вина.
— И теперь, — говорю я наконец, прижимая бокал к груди, — отвечайте, почему вы рассказали мне все это?
— Мы тебя ждали, — говорит Беатрис.
— Меня?
— С тех пор как мы с Библиотекарем начали исследовать этот материал в конце шестидесятых годов, мы ждали третьего хранителя.
Пропасть отчаяния разверзлась передо мной и втягивает меня.
— Подождите, подождите! Что это значит?
— Ты, Бьорн, — говорит Беатрис, — и есть третий хранитель.
— Я совсем не хранитель.
— Мы не знали, что это будешь ты. Но мы знали, что у третьего есть что-то особенное. Что-то выделяющее его.
— Это вы, — говорит Библиотекарь.
— Когда я услышала, что сюда, во дворец Мьерколес, пришел норвежец и что этот норвежец именно ты, мы это поняли, — говорит Беатрис. — Бьорн Белтэ… Человек, который спас ларец Святых Тайн.
— Беатрис и я должны выполнить миссию, — говорит Библиотекарь.
— И какую же?
— Завершить дело хранителей.
— Вы хотите сказать…
— Доставить мумию обратно в гробницу в Египет.
— Разве мумия еще существует? Эстебан сказал…
— Не надо слушать Эстебана! — обрывает меня Беатрис. — Он лжет, лжет и лжет. Мир заслужил, чтобы прочитать тексты в том виде, в каком они были написаны.
— Я не разделяю опасений Ватикана, — говорит Библиотекарь. — Верующие и дальше будут верить. Только теперь их вера приобретет другие масштабы. И теологам будет чем заняться в ближайшие сотни лет.
— Что значит, что вы ждали меня?
Библиотекарь вынимает из кармана сложенный белый лист бумаги:
— Это перевод того, что Асим написал перед смертью, — астрологическое предсказание, пророчество, называй как хочешь.
Он протягивает листок. Я читаю:
И придет время, когда ХРАНИТЕЛИ доставят СВЯТОГО обратно к месту упокоения, под священное солнце, в священный воздух, в священную пещеру; и минет тысяча лет; и половина из них пройдет в тумане разрухи и лжи; и из большой армии ХРАНИТЕЛЕЙ останется только трое; и они будут верными, чистыми сердцем, и их число будет три; потому что три — священное число, и три угодно СВЯТОМУ, ибо три — столпы Бога: Иудаизм, Христианство и Ислам, и Святая Троица, три священных города ислама, три патриарха, три праздника пилигримов Шалош Регалим, три мудреца, три вождя Израиля во время хождения по пустыне: Моисей, Аарон и Мириам, три части Танаха и вечная истина: Небо, Ад и Чистилище.
2
Беатрис, глядя на меня, трет переносицу и говорит, что пора спать. Несколько секунд я думаю, что она хочет, чтобы я шел с ней. Но она тут же добавляет, что ужасно устала и что от вина у нее разболелась голова. Она встает и собирает пустые бутылки.
— Вряд ли случайность, что прошла ровно тысяча лет с того дня, когда мумию увезли с места ее упокоения, — говорит она.
— Или то, что прошло ровно пятьсот лет с тех пор, как хранители потерпели моральное поражение здесь, на островах Карибского моря, — добавляет Библиотекарь и задувает свечу.
— И теперь, — говорит Беатрис, — нас наконец трое.
МАВЗОЛЕЙ
1
— Идем, — говорит Библиотекарь.
Летучая мышь гоняется за насекомыми в темноте ночи. Прошло уже много времени с тех пор, как Беатрис вошла во дворец и оставила нас в темноте и тишине.
— Куда?
Библиотекарь неуклюже, по-стариковски, поднимается:
— Я тебе что-то покажу. Идем.
Мы оставляем толстую свечу, спираль от насекомых и пустые бокалы на столе и, войдя в дом, закрываем дверь на террасу.
2
Он приводит меня к Священной библиотеке.
— Минуточку, — шепчет он, пока сканер проверяет цвет радужной оболочки его покрасневших глаз.
Он набирает код, и я еще раз вступаю в библиотечный зал, больше напоминающий церковь.
Между стеллажами с надписями Quardas nόrdicos, Tekstos santos
[103]
стоит шкаф, который он открывает. С полки с надписью Aventuras de caballeros
[104]
он снимает прямоугольную картонную коробку. Открывает крышку и поднимает папиросную бумагу:
— Вот это наверняка тебя заинтересует.
Я с любопытством смотрю в коробку. На самой лучшей телячьей коже написанный рунами текст. Ряды скандинавских значков стоят красивыми симметричными столбиками. Я наклоняюсь и перевожу первые строки:
Один, дай мне силы.
Руки мои дрожат. Скрюченные пальцы больше похожи на когти орла. Ногти заострились и обломались. Из груди моей вместо дыхания вырываются свист и хрипы. Глаза, которые когда-то могли разглядеть сарыча в поднебесье или корабль на самом краю горизонта с верхушки мачты, теперь застил вечный туман.
— Этот текст мы называем «История Барда», — говорит он. — Его написал Бард, верный оруженосец и спутник Олафа Святого, в монастыре Селье через сорок лет после битвы при Стиклестаде.
