Басалыго, пустив в потолок сизое кольцо, заметил:
– У меня имеется только один вопрос, Глеб... Кем ты видишь себя в данном контексте – Иосифом или Адольфом?
Последовал взрыв смеха, а генерал-лейтенант пробасил:
– Вот и молодое поколение! Настя, должен отдать тебе должное, я от работы твоего пиар-отдела в восхищении. И как тебе удалось переманить к себе саму Татьяну Куницыну? Вы так громите меня и Максимку, что просто дух захватывает!
Настя отметила, что Игорь находится в благодушном настроении, поэтому, извинившись, вызвала его из кабинета под предлогом того, что надо решить несколько насущных вопросов касательно меню.
– Игорь, прошу тебя, не иди с ним на сделку! – обратилась она к мужу, едва супруги оказались наедине. – Дяде Глебу доверять нельзя!
– Я и сам знаю, что Остоженскому доверять нельзя, – согласился Басалыго. – Но ведь я начеку! И он знает, что я ему не доверяю. Но лучшие союзы основываются не на дружбе или взаимной симпатии, а на экономических интересах. Ему невыгодно вести затяжную войну, да и мне тоже. Следовательно, мы должны найти выход из сложившейся ситуации. Не волнуйся, Настя, он не обведет меня вокруг пальца, я все же не новичок в бизнесе!
Настя поняла, что Игорь готов забыть обо всем, в частности, и о том, что Остоженский убил ее родителей и пытался убить ее саму, потому ее муж уже выстраивал новую стратегию.
* * *
Беседа длилась около четырех часов, и два «крестных отца», питерский и московский, были заняты тем, что делили сферы влияния и разрабатывали планы того, как наиболее эффективно нейтрализовать, а если надо, и устранить более мелких, но весьма назойливых конкурентов.
Настя поднялась наверх и прошла в комнату Машеньки – девочка возилась с любимыми пазлами.
Похоже, она напрасно считала, что Игорь будет слушать ее, ведь для него она – жена, а, значит, ее мнение в бизнесе его не особо интересовало.
В дверь постучали, Настя, уверенная, что пришла Ринара, сказала:
– Да, войдите!
Но на пороге возник Максим Остоженский.
Машенька, увидев незнакомого человека, насупилась: она не любила посторонних. Максим, очаровательно улыбаясь, подошел к девочке, присел на колени и, взглянув на огромное полотно из пластинок пазла (картинка представляла собой уголок тропического леса с яркими, причудливыми цветами, экзотическими животными и причудливой скалой, на вершине которой замер Маугли), с восхищением произнес:
– Вот это да! Сколько же здесь компонентов?
Машенька, обычно с незнакомыми никогда не разговаривавшая, ответила:
– Десять.
– Машенька хочет сказать, что десять тысяч, – пояснила Настя.
– Ага, я вижу, работа застопорилась? – сказал Максим и протянул руку к горке, в которой лежали пластинки. – Ты мне разрешишь?
И, к большому удивлению Насти, молодой мужчина, сын всесильного московского мафиозо, стал увлеченно ползать на коленях по ковру и вместе с Машенькой отыскивать место в пестрой картине, куда бы пристроить ту или иную пластинку. Машенька была в восторге и даже шепнула Насте на ухо:
– Мамочка, а он такой красивый!
Максим обладал потрясающим терпением и не обращал внимания на тики Машеньки. Настя невольно подумала, что Остоженский-младший, наверное, великолепный отец.
– Ну вот и все! – произнес Максим и вложил последнюю пластинку в отверстие посередине картинки. – Лепота!
Машенька засмеялась, хлопая в ладоши. Максим посмотрел на Настю, и женщина почувствовала, что ее бросило в жар.
В дверь постучали, а на сей раз явилась именно Ринара Хасановна.
– Анастасия Всеволодовна, могу ли я отдать распоряжение о том, чтобы накрывали на стол? – спросила она.
Под предлогом того, что ей надо заглянуть на кухню, Настя выбежала из детской. Да что же такое с ней происходит? Максим Остоженский – ее прошлое! И зачем только она решила присутствовать на встрече Игоря с московскими гостями?
Обед (вернее, ужин) был великолепен – швейцарский повар постарался. Остоженский-старший, не смолкая, хвалил его и шутил. Игорь тоже был в отличном расположении духа. Генерал-лейтенант и Басалыго достигли устной договоренности о том, что война между Питером и Москвой прекращается, они заключают стратегический союз и делят страну между собой.
– Теперь осталось подмять под себя провинциальных князьков, – заявил, пригубив красного вина, дядя Глеб. – Но тут дело не станет! Кстати, Игорь, сколько ты отстегиваешь губернаторам? А то мои обнаглели, требуют все больше и больше. И ты не думал о том, чтобы пойти в большую политику? Ну, например, партию свою организовать или самому стать главой области?
Настя и Максим молчали, обмениваясь лишь взглядами. Наконец трапеза закончилась. Напоследок Остоженский-старший пригласил Басалыго в Москву.
– Ну, мы у вас в Питере побывали, вы приняли нас по-царски, теперь пожалуйте в столицу! – заявил он, прощаясь. – Надо обсудить еще кое-какие моменты!
Мужчины скрепили договоренность рукопожатием, и дворецкий проводил Остоженских к ожидавшим их джипам.
Когда москвичи отбыли в аэропорт, Игорь поднял на руки Настю и сказал:
– Победа на всех фронтах! А генерал-лейтенант ФСБ не такой уж и тертый калач, как о нем говорят... Уступил самые лакомые кусочки мне! Он любит потрепаться, и сразу видно, в делах мало что смыслит. Странно, как его еще не свалили.
Настя нахмурилась:
– Игорь, я знаю дядю Глеба, он далеко не дурак. И просто так тебе лакомые кусочки не предложит. Не забывай – бесплатный сыр бывает только в мышеловке!
– Старику за мной не угнаться! – заявил самоуверенно Басалыго. – Пакт пактом, но через пару лет я сумею свалить Остоженского, тогда и Москва окажется в моих руках. А с его сыном вообще не стоит возиться, сразу видно, пай-мальчик, которому все по фигу. Настанет время, я сотру Остоженских в порошок!
Игорь сжал пальцы в кулак и оглушительно рассмеялся.
* * *
По пути в аэропорт отец и сын не проронили ни слова – джип, генерал-лейтенант в том не сомневался, был нашпигован подслушивающими устройствами. Только оказавшись в небольшом самолете, который принадлежал подконтрольному Остоженским алюминиевому гиганту, Глеб Романович дал волю чувствам.
– Басалыго типичный твердолобый пахан, – сказал он, наливая себе минеральной воды (самолет как раз разгонялся по взлетной полосе). – На его роже так и написано, что он жаждет надуть меня, и я доставил ему удовольствие, позволил поверить в это.
Максим, смотревший в иллюминатор, спросил:
– Папа, ты уверен, что он ничего не заподозрил?
– Конечно же, нет! – рассмеялся Глеб Романович. – Он думает, что обманул меня. Наверняка теперь похваляется перед своей женушкой, как просто обвести меня вокруг пальца.
