Десять минут спустя, когда Полторанин поставил витиеватую закорючку под документами, горничная принесла шампанское. Смакуя пенистый напиток, журналист мечтательно произнес:
– Я глава настоящего пиар-отдела, который должен «мочить» самого могущественного мафиозо России! Зачем вам это надо, Анастасия Всеволодовна? Игра ведь очень опасная, и все закончится поражением одной из сторон. Тут расклад такой: или вы их, или, уж простите за откровенность, они вас. Меня-то не тронут, кто я такой – песчинка. И работу я быстро новую найду, а вот вы...
Настя протянула Полторанину газету. Тот, взглянув на одно из фото, спросил:
– Что вы имеете в виду? Я на кого-то должен обратить особое внимание? Ах, и кто же здесь изображен? Танюша Куницына...
– Я хочу, чтобы вы раскопали все, что только возможно, про нее, – заметила Настя.
Куницына, притворявшаяся ее лучшей подругой, работала на Остоженского. Ведь именно она рекомендовала ей английского профессора и заманила таким образом Игоря и Машеньку в аэропорт, именно она сделала так, что сама Настя осталась в Питере и не полетела в Лондон. Татьяна выполняла заказ дяди Глеба. И в качестве вознаграждения получила место генерального директора одного из частных телеканалов, подконтрольных Остоженским.
– Так, так, наша великая Таня Куницына... – протянул саркастически Артем Полторанин. – Значит, хотите спихнуть телевизионную Мадонну с мраморного пьедестала? Что же, охотно вам помогу. Ненавижу людей, которые всюду заявляют и тебе в нос тычут, что работают исключительно с учетом моральных принципов, а в итоге выясняется, что продажнее тебя самого!
* * *
Настя считала, что сделала правильный выбор: Полторанин был продажным мерзавцем, но это-то и делало его чрезвычайно эффективным и, как ни странно, надежным. Однако береженого бог бережет – кабинет, квартира, автомобиль журналиста были оснащены подслушивающими устройствами, а в компьютере, как на работе, так и дома, имелись программы-шпионы. Обжегшись однажды на Татьяне Куницыной, Настя решила больше никому не доверять.
Полторанин обладал поразительной работоспособностью, и у него, что немаловажно, не было слабых мест: возжелай Остоженский оказать на него давление, то потерпел бы крах. Родители журналиста умерли, имелась, правда, старшая сестра, но он с ней не общался не менее пятнадцати лет, и судьба ее была ему абсолютно безразлична. Бывшие жены и нынешние пассии для Полторанина ничего не значили, а детей у него не было. Следовательно, взять его в оборот дядя Глеб не мог.
Журналист очень быстро освоился в новом офисе, сколотил команду из таких же, как и он сам, продажных, но чрезвычайно компетентных типов, и принялся выполнять задание Анастасии. У Полторанина всюду имелись знакомые, друзья и информанты. Он мог раздобыть любой компромат и умел сделать из мухи слона, представив абсолютно безобидный поступок чуть ли не преступлением века.
В распоряжении Анастасии были практически неисчерпаемые средства, предоставляемые ей Ираидой Георгиевной Штокберг. Всего один раз Настя слетала в Европу, где в Андорре, в эксклюзивном отеле, встретилась со своей новой знакомой.
– Милая Анастасия Всеволодовна, я очень довольна вашей работой, – сказала дама. – Однако не забывайте, прошу вас: вы не должны становиться на одну ступень с Глебушкой! Он должен понести заслуженное наказание, однако все должно произойти в рамках законности.
Анастасия не стала посвящать Ираиду Георгиевну в свои планы. Та слишком долго прожила за границей и была слишком старомодна, чтобы понять: для победы над Остоженскими нужно играть по их же правилам.
Она безумно скучала по Игорьку, который вместе с Еленой Павловной находился в далекой Южной Америке, ежедневно разговаривала с Монтевидео. Однако использовала особо выделенную линию, Остоженский наверняка пытался установить, где находится ее ребенок.
Один из типов, совершивших нападение на виллу под Ниццей, наконец-то начал давать показания. Всплыло имя правой руки Остоженского, начальника его аналитического отдела, который лично отдал приказ «похитить мальчишку, а всех свидетелей ликвидировать». Интерпол запросил у Генпрокуратуры России выдачи этого человека, и генерал-лейтенант, несмотря на свои связи с сильными мира сего, не смог предотвратить неминуемое. Остоженский лишился своего лучшего сотрудника – тот, не дожидаясь, когда его передадут в руки французского правосудия, предпочел инкогнито покинуть Россию и скрыться в неизвестном направлении. Настя не сомневалась, что ему помог дядя Глеб, обеспечивший свою правую руку поддельными документами и деньгами.
Глеб Романович, как ей донесли шпионы (в особняке Максима работали две горничные, регулярно поставлявшие информацию Анастасии), был разъярен, даже разбил старинную фарфоровую китайскую вазу, пнув ее от злости. Настя поняла: ее удар достиг цели – противник выведен из равновесия.
Но и Остоженский не дремал. В течение одной недели на Анастасию было совершено три покушения. Сначала по пути в поместье на трассе взорвалась радиоуправляемая бомба, и только мастерство шофера спасло ей жизнь. Два дня спустя, когда Анастасия заходила в московский офис одного из банков, с которым вела переговоры о покупке активов, в нее стрелял снайпер. Настю заслонил один из телохранителей, но сам скончался на месте. И, наконец, в воскресенье, в день рождения Анастасии, который она не намеревалась отмечать, пришла посылка: коробка шоколадных конфет от делового партнера. Настя тотчас позвонила тому, чтобы поблагодарить, и узнала, что мужчина ничего ей не посылал, так как даже представления не имел, когда у Насти день рождения. Анализ конфет показал, что они нашпигованы полонием-210. Если бы она съела хоть одну, то стала бы ходячим трупом, и даже лучшие врачи не спасли бы ее, смерть последовала бы в ближайшие недели.
То, что убийца использовал редкий радиоактивный материал, к тому же чрезвычайно дорогой, помогло установить – за третьим покушением (как, впрочем, и за двумя другими) стоит не кто иной, как Глеб Романович Остоженский.
Тем временем Настя продолжила наступление. Из-под носа у Максима она увела банк, который тот собирался купить, затем при помощи коварной интриги помешала заключению сделки по поставке древесины между дядей Глебом и китайцами. И снова опередила своих врагов, сделав зависимого от нее менеджера главой металлургического завода, на который положили глаз Остоженские.
Игра доставляла Анастасии большое удовольствие – она знала, что ее противники, в особенности дядя Глеб, чрезвычайно болезненно переживают каждую неудачу. Еще бы, ведь их обвела вокруг пальца женщина!
Полторанин полностью оправдывал те огромные деньги, которые тратила на обеспечение бесперебойной работы пиар-отдела Анастасия. Продажный журналист смог накопать много неприглядных фактов из жизни дяди Глеба, а еще больше измыслить, причем так искусно, что никто никогда не усомнился бы в их правдивости. По своим каналам Полторанин распространял порочащие Остоженского сведения, и вскоре Настя узнала о том, что жюри одной из наиболее известных литературных премий России, финансовую поддержку которой обеспечивал в том числе и Остоженский, попросили Глеба Романовича подать в отставку с должности почетного председателя. Настя послала дяде Глебу бутылку шотландского виски пятидесятилетней выдержки, к которой была приложена записка: «Дорогой дядя Глеб, нового Саввы Морозова или Николая Третьякова из вас, увы, не получилось, однако надеюсь, что мой дар поможет вам развеять плохое настроение. Ваша Анастасия. P.S. Можете потреблять безо всякой опаски – полония в бутылке нет!»
