Однако Полторанин тоже не дремал. Он использовал оружие Остоженских против них самих. Плакаты, постеры и агитки были отпечатаны, причем даже не в Москве, где с типографиями тоже возникли некоторые проблемы, а в Финляндии. На плакатах были изображены двое гогочущих Остоженских, отец и сын, с вилками и ножами в руках, а на столе перед ними пирог в виде региона, на который они вот-вот собирались алчно наброситься. И надпись: «Добро пожаловать, мафия!»
В газетках, что рассовывались по всем почтовым ящикам, живописались ужасы, которые ожидают население, если Остоженский станет губернатором. Там имелись фиктивные, но до чрезвычайности правдиво выглядевшие откровения жертв мафии, которые рассказывали, как им отрезали пальцы, пытали их раскаленным утюгом и били по почкам сковородкой.
Полторанину удалось устроить несколько скандалов: режиссера Софроницкого, пировавшего в элитном ресторане, засняли на пленку в пьяном виде: он матом крыл всех и вся, в том числе и «этот ... край, эту ... провинцию, где живут сплошные ... и ... бабы тут такие коровы и ..., что у меня ... на них никогда не встанет». Пленку с откровениями оскароносца прокрутили по местному телевидению, причем чтобы она пошла в эфир, Полторанину пришлось сплести целую интригу и подкупить уборщицу, которая подменила кассеты. Режиссеру пришлось в срочном порядке отбыть в столицу, но прежде одна из его бывших пламенных поклонниц, дородная дама в шубе, забросала его тухлыми яйцами, а потом с горделиво поднятой головой сдалась милиции.
Ход со звездами шоу-бизнеса из Москвы и Питера тоже вышел боком. Знаменитая лирическая певица устроила в гостинице грандиозный скандал, обложила директора пятиэтажным матом и разбила бутылку шампанского о голову швейцара. И все только потому, что в ее номере люкс из-под плинтуса вылез большой рыжий таракан, и певица задавила его своим кожаным сапожком, который, как она охотно пояснила, стоил десять тысяч «зеленых».
Об инциденте немедленно оповестили общественность, а всего день спустя на самых оживленных улицах областного центра молодые люди стали раздавать значки с изображением устрашающего вида таракана с огромными усищами, стоявшего, как витязь, руки в боки, и с надписью: «Не будь тараканом! Не дай себя задавить!»
Известного актера театра и кино выловили в публичном доме, где тот, отец шести детей и завзятый семьянин (по распространенному мнению), развлекался с несовершеннолетними. Молодого смазливого певца, любимца юных школьниц и дам в возрасте, обнаружили в единственном в городе подпольном гей-клубе, а ведущую юмористической программы, что пожаловала в город вместе со своими друзьями-хохмачами, застукали с поличным в модной лавке, где она накупила товару «по мелочовке», как она простодушно призналась, не меньше чем на сорок тысяч долларов.
Акция с «подмогой из столицы» бесславно провалилась, и звезды в спешном порядке отбыли восвояси. Рейтинг Максима Остоженского пошел вниз, что позволило представителю коммунистов вырваться вперед.
* * *
Настя была более чем довольна и приказала Полторанину:
– Продолжайте в том же духе. До выборов еще две с половиной недели, и нужен еще один скандал. Причем такой смрадный и шумный, чтобы Остоженские от него уже не оправились!
Артем осклабился, почесав бороденку.
– О, у наших стратегов, Анастасия Всеволодовна, уже имеется несколько задумок. В ближайшие дни я предоставлю вам точные планы. Не извольте беспокоиться, «Титаник» уже напоролся на айсберг, теперь осталось только немного подождать, и кораблик пойдет на дно!
Настя принимала ванну, когда появилась горничная и подала ей на серебряном подносе кроваво-красный конверт. Анастасия извлекла письмо, бросила взгляд на подпись и увидела: «Максим Остоженский». Сын генерал-лейтенанта выражал ей свое восхищение, просил принять его приглашение и отужинать с ним в самом лучшем ресторане города – том самом, где отвел душу оскароносный режиссер.
Предложение было заманчивое. Настя понимала, что это наверняка ловушка, однако Остоженские не посмеют причинить ей вред в ресторане, на публике. К тому же она отправится туда с охраной.
Поэтому она набросала несколько слов на листке бумаги и велела передать его гонцу – одному из телохранителей Остоженского, который ожидал около входа в номер. Встреча была назначена на двадцать один час. Анастасия отметила, что волнуется, причем достаточно сильно. Она никак не могла решить, что же ей надеть, и наконец остановила выбор на лазурном платье с золотой каймой и палантине из соболя. В качестве украшений только обручальное кольцо (она продолжала носить его, не снимая). Стильно и в то же время в глаза не бросается. Если ее снимки и появятся в подконтрольных Остоженским газетах, то никто не сможет упрекнуть ее в мотовстве или в том, что она до безобразия увешана бриллиантами-многокаратниками, как улепетнувшая из города ведущая юмористической передачи.
Ресторан «Двенадцать стульев» был оформлен в стиле двадцатых годов и эпохи НЭПа: официанты в черных фраках с зализанными волосами, задрапированные ярким шелком стены, черно-белые фотографии кинолегенд того времени.
Анастасия зашла в зал (ее сопровождали два телохранителя) и почувствовала, что все взоры тотчас обратились на нее, а разговоры на мгновение стихли. Словно из-под земли возник услужливый метрдотель.
– Анастасия Всеволодовна, какая для нас честь! – пропел он, низко кланяясь. – Прошу вас, Максим Глебович уже ждет вас!
Настя дала знак телохранителям, и те замерли на входе в зал, готовые в любой момент прийти на помощь своей хозяйке. Максим сидел в глубине зала, в небольшой нише-кабинете, прикрытой портьерами.
Увидев Настю, он поднялся навстречу и поцеловал ей руку.
– Ты сегодня обворожительна. Впрочем, как всегда! – произнес он весьма непосредственно, как будто встретил старую знакомую.
Настя небрежным жестом спустила соболя с плеча и спросила:
– И где прячутся репортеры?
Максим звонко рассмеялся и, помогая Насте занять стул за столом, уверил:
– О, рояля в кустах и журналистов на люстре здесь нет!
– А дядя Глеб и твоя прелестная супруга? – спросила Настя.
Остоженский-младший (в смокинге, элегантный, как звезда Голливуда сороковых годов) обронил:
– Ах, папа... Он улетел в Москву, вернется завтра под вечер. Вероника уехала вместе с ним. Она плохо переносит континентальный климат и собирается отправиться в Биарриц.
Метрдотель подал карты вин, и Максим, отлично разбиравшийся в данном предмете, сделал заказ. Настя попросила минеральную воду.
– Неужели ты откажешься выпить со мной? – спросил мягко Максим, и его глаза загадочно замерцали. – Уверяю тебя, ни в вине, ни в еде нет уникального токсина, произведенного в лабораториях ЦРУ!
Настя поняла, что Остоженский знает о происшествии с Татьяной, и небрежно ответила:
– Главное, чтобы там не было полония, как в присланных мне твоим отцом конфетах. Или вы перешли теперь на стрихнин и цианиды? Тогда уж лучше попробовать кураре и яд южноамериканских лягушек!
