– Будь осторожна с ним, – пугал Ирину Мишель. – Если бы не наше плачевное финансовое положение, я бы ни за что не отпустил тебя в логово этого развратника.
Ирина с умилением посмотрела на супруга. В ее глазах он ничем не отличался от Костандиллиса – она знала, что у Мишеля имеется любовница, его молоденькая помощница на фирме. – Дорогой, тебе не стоит беспокоиться, – заявила она. – Если я уйду от тебя, то исключительно в качестве жены грека.
Она сказала это в шутку – хотя в шутке таилось ее страстное желание.
– Я тебе никогда не дам развода! – не на шутку перепугался тогда Мишель.
Занятия проходили нерегулярно – Георгиос был то в отъезде, то на деловых переговорах, то на светском мероприятии. Однако конверт с крупной суммой секретарь неизменно вручал Ирине. Она пыталась протестовать.
– Господин Костандиллис так приказал, – ответствовал он. Как понимала Ирина, слово могущественного грека было непререкаемым.
Когда же Костандиллис появлялся в парижском особняке, то их занятия превращались в ужин. Георгиос оказался очень способным учеником, схватывал все на лету. Ирине было с ним очень легко. Она не раз ловила на себе пламенные взоры миллионера. Ну что же, конечно, ей до ужаса хочется стать хозяйкой роскошного особняка, – а таких, как сообщали масс-медиа, у Костандиллиса по всему миру было полдюжины, – но это не значит, что она бросится ему на шею.
– Ты бы хоть завела с ним интрижку, – вдруг заявила чопорная свекровь. – Ты что, не понимаешь, он отвалит тебе за одну ночь целое состояние!
Потрясенная Ирина не знала, что ей делать: плакать или смеяться – мадам Дюбуа и ее мягкотелый сынок на полном серьезе предлагали ей стать любовницей Костандиллиса.
– Он подарит тебе бриллиантовое колье, – мечтала мадам Дюбуа. – Хотя нет, проси сразу яхту.
– Так и быть, – вторил ей Мишель. – Я смогу тебя простить. Ведь все ради детей, все ради моих маленьких крошек!
Костандиллис никак не проявлял свой интерес к Ирине. Она даже изумлялась: если верить желтой прессе, Георгиос первым делом, въезжая в отель, соблазнял горничную. С Ириной же он вел себя достойно.
Судьба грека оказалась на редкость занимательной – он вырос в Смирне, подростком перебрался оттуда в Америку, где сколотил первый капитал. Костандиллис всегда туманно отзывался об этом периоде. Наверняка за его богатством стояло преступление, да и не одно. Пик расцвета его предпринимательских способностей пришелся на Вторую мировую. Он всецело поддерживал союзников, занимался обеспечением армий топливом. Говорили, что он на этом хорошо нажился. Вроде бы в его руки попал целый поезд, на котором нацисты пытались вывезти из доживающего последние дни Третьего рейха награбленные ценности. Никто ничего не мог утверждать наверняка – у Костандиллиса всегда находились высокопоставленные друзья и великолепные адвокаты, которые в два счета доказывали несостоятельность всех обвинений.
Во всяком случае, именно после войны он стал стремительно богатеть, способствовал восстановлению в Греции монархии и в итоге вернулся на родину – чтобы играть роль серого кардинала.
Занятия проходили около полугода. Затем Костандиллис в свойственной ему экспансивной манере заявил как-то пятничным вечером:
– Ирэн, на днях я устраиваю небольшую вечеринку только для избранных в Эгейском море. На яхте.
О яхте Костандиллиса говорили, что она – самая большая в мире.
– Я хочу, чтобы ты там присутствовала.
– Но, Георгиос, – Ирина знала, что спорить с греком бесполезно, но что она, бедная учительница, будет делать среди избранных? Она не сомневалась, что под эту категорию попадали звезды кино, богатейшие бизнесмены и аристократы.
– Ты – моя гостья, – с вызовом ответил грек.
– Мне нечего надеть, – Ирина ляпнула первое, что пришло в голову.
Костандиллис махнул сморщенной рукой:
– Об этом не беспокойся. Завтра займешься такими мелочами.
Муж устроил Ирине дома форменную истерику.
– Продажная девка, шлюха, скажи, как часто ты спишь с этим сморчком! – вопил, брызжа слюной, Мишель.
– Ты неблагодарная мерзавка, – поддакивала ему мадам Дюбуа, высунув нос из своей комнаты. Она уже несколько месяцев как переехала к «детям».
Ирина давно устала от постоянных придирок и напоминаний о своей черной неблагодарности. Она-то никогда и не любила Мишеля. Костандиллис был ей гораздо более симпатичен.
На следующий день Ирина действительно занялась «мелочами». Объехала самые элитные лавки Парижа на лимузине Костандиллиса. Хозяева бутиков были сама любезность. Похоже, они привыкли к чудачествам грека и знали, что его кошелек оплачивает самые дорогие покупки.
– Мадам Дюбуа, – приветствовали ее везде. – Мы очень рады. Прошу вас, сегодня наша клиентка – только вы!
Это не было обманом – во всех магазинах ждали только ее. Она набрала целый ворох вещей. Вначале Ирина боялась, а затем решила: вряд ли когда-нибудь еще ей представится случай приобрести платье от Диора или костюм от Шанель. Судя по всему, Костандиллис решил сделать ей прощальный подарок. Она знала, что приближается дата заключения его сделки с Москвой. Затем русский ему не понадобится. Сказка закончится, лимузин превратится в горбатый «Фиат», а дворец – в перезаложенный особнячок семьи Дюбуа. Ирина горестно вздохнула. Последние дни шикарной жизни она проведет с размахом, ни о чем не думая.
Рано утром в воскресенье за ней заехал лимузин – путь лежал на частный аэродром. Там ее ждал небольшой самолет. Всего полтора часа в полете – и она оказалась в Греции.
Стоял февраль, в Париже было достаточно прохладно, здесь же цвели деревья. Все ее чемоданы переправили на небольшой катер, который ожидал около причала.
Море, лазурное, убаюкивающее море… Ирина так давно мечтала увидеть тихо плещущие волны.
Катер доставил ее на яхту. Пресса не преувеличивала – яхта «Дионисия» поражала размерами и богатством обстановки. Она стоила не один миллион долларов.
Костандиллис, радушный хозяин в белоснежном костюме с неизменной орхидеей в петлице, встретил ее лично.
– Дорогая Ирэн, я подготовил вам лучший номер. – Он проводил ее в каюту. – У вас есть время прийти в себя. Гости уже собираются.
На туалетном столике она обнаружила потрясающее жемчужное ожерелье. Неужели это подарок Георгиоса? Ирина знала, что любая сказка рано или поздно заканчивается. Ну что же, если такова плата за то, чтобы переспать с ней… Она некстати вспомнила Мишеля и его мамочку. Уже завтра она снова окажется в Париже. Жизнь пойдет своим чередом. Она имеет право на крошечный праздник, на настоящее безумство.
– Вы великолепны, – услышала она голос Костандиллиса. Он крадучись, как кот, проник в ее каюту. Его темные глаза сверкали.
На Ирине было темно-красное платье. Матовые жемчужины очень выгодно оттеняли ее кожу. Она поразилась самой себе – Ирина и не думала, что может выглядеть столь потрясающе.
