— Кажется, все в порядке, — сказал он,
просматривая документ. — Здесь есть и подпись королевы, и ее личная
печать. По-моему, здесь достаточно ясно изложены ее указания ко мне. — Он
протянул письмо графу Лэндийскому. — Каково будет ваше мнение, граф?
Старик взял пергамент и внимательно изучил его.
— Печать действительно Ее Величества, — подтвердил
он, — и подпись ее. Здесь она приказывает сэру Спархоку незамедлительно
предстать перед ней сразу же после ее коронации. Это действительно имеющий силу
королевский указ.
— Дайте мне взглянуть, — обеспокоенно проговорил
Энниас.
Граф Лэндийский положил документ на стол перед ним.
Первосвященник с крепко стиснутыми зубами прочитал этот ненавистный ему указ.
— Но на нем нет даже даты! — наконец нашел он к
чему придраться.
— Да простит меня Ваша Светлость, — сказал на это
граф Лэндийский, — закон не требует, чтобы на королевском приказе
обязательно стояла дата.
— Как у вас оказался этот документ? — прищурившись
спросил Спархока Первосвященник.
— Я получил его уже довольно давно.
— Очевидно, он был написан еще до того, как Королева
взошла на трон?..
— Именно так оно и было.
— В таком случае этот приказ недействителен.
Первосвященник взял пергамент в руки так как если бы
собирался разорвать его пополам.
— Граф Лэндийский, какое наказание применяется к тому,
кто порвет королевский указ? — спокойно спросил Спархок.
— Смерть.
— Я так и думал. Ну что ж, Энниас, смелее, рвите
письмо. Я буду более чем счастлив выполнить приговор сам, своими собственными
руками, чтобы сэкономить время Королевского Суда и освободить его от
утомительных процедур, — Спархок пристально посмотрел на Энниаса.
Мгновение спустя Первосвященник бросил пергамент на стол.
Личеас наблюдал за происходящим с нарастающим чувством
досады. Неожиданно он встрепенулся и вступил в разговор.
— Ваше кольцо, сэр Спархок — это знак вашей должности?
— В обычных случаях — да. Но в действительности оно
больше, чем знак. Это кольцо и в точности его двойник на пальце у Королевы
являются символом связи между ее семьей и моей.
— Дайте его мне.
— Нет уж, увольте.
— Это королевский приказ! — закричал Принц-Регент.
— Нет, это только личная просьба, Личеас. Вы не можете
отдавать королевские приказы, потому что вы — не король.
Личеас вопросительно взглянул на Первосвященника, но тот
лишь слегка покачал головой. Личеас вспыхнул.
— Принц-Регент только хотел взглянуть на кольцо, —
протянул Энниас. — Мы искали его близнеца — кольцо короля Алдреаса, но,
кажется, оно пропало. Нет ли у вас каких-либо мыслей по поводу его
местонахождения?
Спархок развел руками.
— Алдреас носил его, когда я отправился в Киприа.
Владельцы обычно никогда не расстаются с этими кольцами, поэтому второе должно
было быть на короле, когда он умер.
— Нет, его на нем не было.
— Тогда, возможно, оно у Королевы.
— Насколько нам известно, у нее кольца тоже нет.
— Я хочу то, второе кольцо, — настаивал
Личеас. — Как символ моей власти.
Спархок с удивлением взглянул на него.
— Какой еще власти? — грубовато поинтересовался
он. — Кольцо принадлежит королеве Элане, и если кто-либо другой посягнет
на владение им, то этот человек будет иметь дело со мной.
Вдруг Спархок почувствовал слабое покалывание на теле.
Казалось, что огни свечей в золотых канделябрах заколебались, и задрапированная
голубым Палата Совета потемнела. Не теряя ни одного мгновения Спархок затаил
дыхание и, бормоча на языке стириков, принялся плести защищающее заклинание,
обводя при этом взглядом лица сидящих за столом, пытаясь найти источник этой не
слишком удачной попытки враждебной магии. Когда заклинание было соткано, он
заметил, что Энниас слегка вздрогнул. Спархок улыбнулся.
— Теперь, — решительно сказал он, — перейдем
к делу. Мне хотелось бы знать, что же в действительности произошло с королем
Алдреасом?
Граф Лэндийский вздохнул.
— Падучая, сэр Спархок, — печально ответил
он. — Припадки начались несколько месяцев назад и со временем все
учащались. Король слабел и в конце концов… — Граф склонил голову.
— Но у него не было падучей, когда я покидал Симмур.
— Все началось неожиданно, — холодно сказал
Энниас.
— Предположим, что так. Но ходят слухи, что и Королеву
постигла та же горькая участь?
Энниас кивнул.
— Не кажется ли вам, — продолжал Спархок, —
что все это произошло уж слишком внезапно? В истории королевской семьи не было
замечено случаев подобного заболевания. Тем более странно, что болезнь
проявилась у короля Алдреаса в сорокалетнем возрасте, а сразу же вслед за этим
заболела и его восемнадцатилетняя дочь.
— Я не врач, Спархок, — ответил
Первосвященник. — Вы можете задавать подобные вопросы придворным медикам,
но я сомневаюсь, что вы докопаетесь до чего либо там, где не смогли разобраться
мы.
Спархок что-то неразборчиво промычал и оглядел Палату
Совета.
— Я думаю, что это все, что мне необходимо было
обговорить с вами. Теперь я хочу видеть Королеву!
— Это невозможно! — взвизгнул Принц-Регент.
— А я вас и не спрашиваю, Личеас, — твердо сказал
Рыцарь. — Я возьму это? — спросил он, указывая на пергамент, лежащий
на столе перед Первосвященником. Получив документ, Спархок быстро пробежал его
глазами. — Вот здесь! — воскликнул он, найдя нужное ему место в
письме. — «Вам предписывается предстать передо мной сразу же по вашему
возвращению в Симмур». По-моему, королевские указы не подлежат обсуждению.
— К чему вы клоните, Спархок? — подозрительно
спросил Энниас.
— Я только хочу выполнить волю моей Королевы, Ваша
Светлость. Мне приказано предстать перед Королевой, и я не смогу этого не
сделать.
— Дверь в Тронный Зал заперта, — снова загнусавил
Личеас.
— Не беспокойтесь, Личеас, — Спархок милостиво
улыбнулся, — у меня есть свой ключ.
