— Рискованно вести такие речи в Дабоуре, —
предупредил Тэньин.
— Может быть. — Спархок огляделся вокруг.
Сумрачная комната была набита всяческими склянками, коробочками и книгами.
Упрямый шмель жужжал у окошка, бился о стекло, пытаясь выбраться на улицу. У
одной из стен стояла низкая деревянная кушетка, в середине комнаты — стол в
окружении нескольких стульев. — Ну что ж, может быть, мы приступим к делу,
доктор Тэньин? — спросил он.
— Ну, хорошо. Садитесь сюда, — сказал врач
Сефрении, — я осмотрю вашу руку.
— Пожалуйста, — сказала Сефрения, — если это
доставит вам удовольствие, доктор. — Сефрения села на стул и сняв повязку,
обнажила удивительно красивую и юно выглядящую руку.
Тэньин несколько растерянно посмотрел на Спархока.
— Вы, конечно, понимаете, что я не смогу помочь вашей
сестре, не осмотрев ее? — нерешительно спросил он.
— Я все прекрасно понимаю, доктор.
Медик глубоко вздохнул и осторожно принялся ощупывать руку
Сефрении. Он проверил гибкость суставов кисти, потом аккуратно пробежался
пальцами по предплечью и несколько раз согнул руку в локте. Тяжело сглотнув,
Тэньин ощупал предплечье и плечо, потом прищурился и сказал:
— Вы и сами прекрасно знаете, что с рукой у вас все в
порядке.
— Я рада слышать это от вас, — проговорила
Сефрения, поднимая с лица покрывало.
— Мадам! — воскликнул носач, — покройте лицо!
— Доктор, давайте всерьез, — сказала она, —
мы пришли сюда не затем, чтобы беседовать о руках и ногах.
— Вы шпионы! — изумленно воскликнул Тэньин.
— В некотором смысле да, — спокойно ответила
Сефрения. — Но даже у шпионов бывает необходимость проконсультироваться с
врачом.
— Извольте покинуть мой дом, — приказал доктор.
— Но мы только что вошли, — сказал Спархок,
откидывая капюшон, — начинай сестра, объясни доктору, зачем мы здесь.
— Скажите, Тэньин, — начала Сефрения, — слово
«дарестин» что-то для вас значит?
Носатый медик смутился и виновато посмотрел на занавешенный
дверной проем за спиной у Сефрении.
— Не скромничайте, доктор, — усмехнулся
Спархок. — Всем известно, что вы вылечили родственников короля,
отравленных дарестином.
— У вас нет доказательств этого!
— Мне не нужны доказательства, мне нужно лекарство. Наш
друг отравлен тем же самым ядом.
— Не существует противоядия от дарестина.
— Так каким же образом королевский брат остался жив?
— Вы работаете на них! — обвинил их доктор. —
Хотите подкопаться под меня.
— На кого это — на них? — спросил Спархок.
— На фанатиков, которые следуют Эрашаму. Они хотят
доказать, что я занимаюсь колдовством.
— А это так?
Доктор подскочил, как будто обжегся.
— Пожалуйста, перестаньте, — взмолился он. —
Вы ставите под угрозу мою жизнь.
— Как вы уже могли заметить, доктор, мы — не
рендорцы, — мягко сказала Сефрения. — Магия не пугает нас, она
достаточно обычна там, откуда мы пришли.
Тэньин растеряно заморгал.
— Этот наш друг, о котором я говорил, — сказал ему
Спархок, — очень дорог нам, и мы готовы пойти на все, чтобы найти
противоядие. — В подтверждение своих слов он приоткрыл плащ и оттуда
тускло блеснул метал кольчуги и меча.
— Не надо угрожать дорогому, милому брату, —
сказала Сефрения. — Я уверена, он расскажет нам о лекарстве. Он же прежде
всего целитель.
— Мадам, я не понимаю, о чем вы говорите, — с
отчаянием произнес Тэньин. — Нет лекарства от дарестина. Не знаю, где вы
слышали эти россказни, но заверяю вас, они полностью лживы — я не использую
никакого колдовства в своей практике, — он снова нервно посмотрел на
занавешенную дверь.
— Но доктор Волди сказал нам, что вы на самом деле
вылечили членов королевской семьи.
— Да, действительно… действительно так, но… яд был не
дарестин…
— А какой же?
— Э… хм… поргутта, я полагаю, — сказал доктор,
явно придумав это на ходу.
— Тогда почему же король послал за вами, доктор? —
настаивала Сефрения, — обычное слабительное могло бы очистить организм от
этой поргутты. Даже новичку в медицине известно это. Вряд ли родственники его
величества были отравлены таким простым ядом.
— Эээ… ну, хорошо, возможно, это было что-то еще, я не
помню точно, я уже забыл.
— Я думаю, дорогой брат, доктору нужно какое-то
подтверждение того, что мы те, за кого себя выдаем и что он может нам
доверять, — Сефрения посмотрела на несчастного шмеля все еще бьющегося о
стекло, в надежде вырваться на волю. — Вас никогда не удивляло, почему вам
не приходится видеть шмелей ночью?
— Я никогда не задумывался об этом.
— Ну что ж, а вы попробуйте. — Она зашептала
что-то по-стирикски, пальцы ее принялись плести сеть заклинания.
— Что вы делаете?! Прекратите! — воскликнул Тэньин
и протянул к Сефрении руки, пытаясь остановить ее, но Спархок преградил ему
путь.
— Не прерывайте ее, — сурово сказал рыцарь.
Сефрения подняла палец и выпустила готовое заклинание. К
надсадному гулу крыльев насекомого присоединился странный тонкий голосок,
напоминающий своим звуком далекий звук флейты, поющий песенку на нечеловеческом
языке. Спархок быстро взглянул на пыльное окно. Шмель исчез и на его месте
появилась крошечная женская фигурка, прямо как в сказке. Сверкающие волосы
каскадом струились по спине между прозрачных быстро трепещущих крылышек.
Маленькое тело поражало пропорциональностью сложения, а лицо было так
прекрасно, что захватывало дух.
— Вот как шмели думают о себе, — тихо и размеренно
объяснила Сефрения. — И возможно, так оно и есть на самом деле — днем
обычные насекомые, ночью — чудесные творения.
Тэньин схватился за сердце и повалился на кушетку с расширенными
глазами и раскрытым ртом.
— Лети сюда, сестричка, — нараспев произнесла
Сефрения, протягивая фее руку.
