Он потянулся к кармашку на своем серебряном поясе.
— Вы не смеете этого сделать! — визгливо завопил
Принц-Регент.
— Поверьте мне — смею.
— Позвольте мне сказать слово, Ваше Высочество? —
заговорил Энниас.
— Конечно, Ваша Светлость, — быстро ответил
Личеас. — Корона всегда готова выслушать советы церкви.
— Корона? — недоумевающе посмотрел на него
Спархок.
— Таков закон, сэр Спархок, — насмешливо сказал
Энниас. — Принц-Регент говорит за корону, пока Королева недееспособна.
— Но не для меня, — резко отрезал Спархок.
— Вот вам совет церкви, — снова обратился к
Личеасу Энниас. — Он состоит в том, что мы до некоторой степени
удовлетворим упорные притязания Рыцаря Королевы, и ни у кого не будет
возможности обвинить нас потом в невыполнении приказа Королевы и в неучтивости.
Более того, Церковь считает необходимым, чтобы Принц-Регент и все остальные
члены Совета сопровождали сэра Спархока в Тронный зал. Сэр Спархок искушен в
магии, и мы не можем позволить применять свое искусство без предварительной
консультации с придворными медиками.
Личеас сделал вид, что обдумывает слова Энниаса.
— Пожалуй, мы поступим именно так, как советуете нам
вы, Ваша Светлость, — многозначительно заявил он после некоторой
паузы. — Я приказываю вам сопровождать нас, сэр Спархок.
— Приказываете? — усмехнулся Спархок и
величественно направился к двери.
Он пропустил вперед барона Гарпарина и толстяка в красном, а
затем приблизился к Энниасу.
— Не пытайтесь делать этого снова, Энниас, —
сквозь зубы сказал ему Спархок, любезно улыбаясь при этом.
— Что вы имеете в виду? — в голосе Первосвященника
послышался испуг.
— Вашу магию. Во-первых, вы — никудышный маг, а потом
меня раздражает необходимость тратить силу на противодействие любителю, и, ко
всему прочему, служителям церкви запрещается заниматься магией.
— У вас нет никаких доказательств, Спархок.
— А мне и не нужны доказательства, Энниас. Моя клятва
Рыцаря Ордена Пандиона будет вполне достаточна для любого, гражданского или
церковного, суда. Впрочем, я не собираюсь тратить время на подобные пустяки, но
не пытайтесь возобновить когда-либо свои попытки.
Возглавляемые Личеасом члены Совета и Спархок прошли через
коридор к широким дверям Тронного Зала. Личеас достал ключ и отпер дверь.
— Что ж, путь свободен, — сказал он
Спархоку, — идите и предстаньте перед своей Королевой. Все происходит так,
как вы того хотели.
Спархок вынул горящую свечу из серебряного канделябра на
стене и вошел в темноту за дверьми. В застоявшемся воздухе Тронного Зала царил
холод. Спархок шел вдоль стены, зажигая светильники, в последнюю очередь он
зажег канделябры, непосредственно освещавшие трон.
— Вам не нужно так много света, Спархок, —
раздался с порога залы раздраженный голос Личеаса.
Спархок не обратил на него ни малейшего внимания. Он
протянул руку к кристаллу, в который был заключен трон с сидящей на нем
Королевой, и ощутил так хорошо знакомую магию Сефрении. Он медленно поднял
глаза и посмотрел на бледное юное лицо Эланы. Обещание, данное им, когда она
была еще ребенком, было выполнено. Королева была не просто хороша собой, как
многие юные девушки, она была прекрасна. Черты лица ее светились безупречной
ясностью линий. Длинные светлые волосы падали на плечи. На ней было королевское
одеяние, а на голове сияла тяжелая золотая корона Элении. Тонкие нежные руки
Королевы покоились на инкрустированных подлокотниках трона, а глаза ее были
закрыты.
Спархок вспомнил, как негодовал он, когда Король Алдреас
назначил его наставником инфанты. Но достаточно быстро он понял, что воспитанница
его вовсе не легкомысленный и капризный ребенок, а серьезная юная леди с
быстрым живым умом и чрезвычайной любознательностью. Когда прошла первая
робость, она принялась выпытывать из него подробности всех дворцовых дел и
интриг. Так постепенно Элана начала проникать в лабиринты придворной политики.
Многие месяцы Спархок и маленькая принцесса провели вместе, и сейчас он
вспоминал, как осторожно формировал он ее характер и готовил к судьбе Королевы
Элении. Теперь невыносимо тяжело было видеть ее, застывшую между сном и
смертью, и он поклялся перевернуть весь мир, лишь бы только снова увидеть
улыбку на этих губах. Сквозь щемящую боль в груди Спархока поднимались волны
гнева. Ему хотелось крушить все вокруг, если б это только могло вернуть Элану к
Жизни!
И тогда он услышал этот звук. Глухой постоянный звук,
который с каждой секундой становился все отчетливее и громче. Он эхом
разносился по Тронному Залу, все нарастая и нарастая, возвещая вошедшим, что
сердце Королевы Эланы по-прежнему бьется.
Спархок вынул из ножен меч и отсалютовал Королеве. Затем
опустился на одно колено в позе глубокого почтения или просто — любви. Он
слегка подался вперед и осторожно поцеловал твердую холодную поверхность
кристалла. Его глаза наполнились слезами.
— Я теперь здесь, Элана, — прошептал он, —
потерпи немного, и все будет снова хорошо.
Биение сердца стало громче, словно Королева услышала его.
С порога донеслось хихиканье Личеаса, и Спархок пообещал
себе, что при первой же возможности доставит массу неприятностей этому наглому
бастарду. Затем Спархок поднялся с колен и направился к выходу из залы.
Личеас стоял, держа в руке ключ от Тронного Зала. Проходя
мимо, Спархок протянул руку и быстрым движением выхватил у него этот ключ.
— Вам он больше не понадобится. Я здесь, и я сам позабочусь
обо всем.
— Энниас! — воскликнул бастард голосом, полным
протеста.
Однако Энниас, взглянув на решительное холодное лицо Рыцаря
Королевы, побоялся воспрепятствовать его действиям.
— Пусть ключ будет у него, — коротко сказал
Первосвященник.
— Но…
— Я сказал — пусть ключ будет у него! Нам он совершенно
не нужен. Пусть Рыцарь Королевы бережет ключ от комнаты своей госпожи, где она
почивает, — в голосе Первосвященника явно был слышен такой подлый и низкий
намек, что Спархок непроизвольно сжал кулаки.
— Не могли бы вы проводить меня до Палаты Совета, сэр
Спархок? — попросил граф Лэндийский, беря его под руку. — Я уже так
слаб, что порой даже спотыкаюсь, и мне было бы очень приятно опереться на
идущего рядом молодого сильного человека.
— Конечно, Лорд, — ответил Спархок, взяв себя в
руки.
