— Теперь я понимаю, почему ты не преуспел в Искусстве,
Келтэн, — вздохнула Сефрения. — Ты даже не понимаешь самых основ. Вся
магия исходит от Богов, а не от нас. Иногда они снисходят к нашим просьбам, но
никогда не позволят нам сделать что-то, что дано только им. Сила заключенная в
таких предметах — это часть их самих, их заповедного могущества. Они не так уж
легко жертвуют такими вещами.
— О… — разочарованно протянул Келтэн, — я и не
знал этого.
— А должен был бы. Я рассказывала об этом тебе, когда
тебе было пятнадцать.
— Должно быть я позабыл…
— Что ж, я думаю все, что нам сейчас остается, это
начать поиски, — сказал Вэнион. — Я сообщу об этом другим Магистрам.
Каждый рыцарь во всех четырех Орденах будет искать.
— А я пошлю весть стирикам в горах, — добавила
Сефрения. — Есть много таких вещей, известных Стирикуму.
— А в Мэйделе что-нибудь интересное было? —
спросил Спархок Келтэна.
— В общем-то, нет, — ответил тот. — Мы
несколько раз мельком видели Крегера, но все время издалека, и он смывался,
прежде чем мы успевали подойти. Проворный, гад, как хорек.
Спархок кивнул.
— Это меня и убедило окончательно в том, что его
используют как приманку. Что он там делал, как ты думаешь?
— Не знаю. Я же говорю тебе, мы не могли подобраться к
нему близко. Но что-то он там замыслил. Бегал по Мэйделу, как мышь по амбару.
— А Адус не показывался?
— Телэн и Берит видели его еще раз, когда он с Крегером
выезжал из города.
— Куда они направлялись, Телэн? — спросил Спархок.
Телэн пожал плечами.
— Когда мы их в последний раз видели, они ехали к
Боррате, но они могли и свернуть, как только исчезли из виду.
— У здоровяка была повязка на голове и рука на
ремне, — добавил Берит.
Келтэн рассмеялся.
— Видно, ты отрубил от него побольше мяса, чем мы
думали, Спархок.
— Я очень старался, — мрачно заметил
Спархок. — Избавиться от Адуса — это одна из моих основных целей в жизни.
В этот момент дверь отворилась и появился Кьюрик, таща
деревянный короб с мечами павших рыцарей.
— Ты все еще настаиваешь, Вэнион? — спросила
Сефрения.
— Я не вижу другого выбора, — ответил он. —
Тебе все время приходится куда-то ехать, а я могу исполнять свой долг сидя, или
лежа в постели, или мертвым, если дело дойдет до этого.
Сефрения бросила короткий таящийся взгляд на Флейту. Девочка
мрачно кивнула. Спархок был уверен, что только он заметил этот обмен взглядами,
и он его сильно обеспокоил.
— Только бери мечи по одному, — предупредила
Вэниона Сефрения. — Это страшное бремя и к нему надо привыкать постепенно.
— Мне приходилось и раньше держать в руках меч.
— Я говорю не о весе меча, а о том, что перейдет к тебе
вместе с ним, — она открыла коробку и достала оттуда меч сэра Пэразима,
юного рыцаря, убитого Адусом в Арсиуме. Взяв его за клинок, она протянула меч
Вэниону.
Магистр поднялся и принял его.
— Поправь меня, если я ошибусь, — сказал он и
запел по стирикски.
Сефрения присоединилась к нему. Пела она нетвердо, и глаза
ее были полны сомнения. Когда заклинание было окончено, лицо Вэниона посерело и
он покачнулся на ослабевших ногах.
— Боже, — выдохнул он, опустив меч острием к полу.
— Как ты, дорогой? — быстро спросила Сефрения,
дотрагиваясь до него.
— Дай мне минуту отдышаться. Как ты выносила это,
Сефрения?
— Мы делаем то, что должны. Я чувствую себя много
лучше, Вэнион. Тебе незачем брать остальные два меча.
— Нет, есть зачем. На днях погибнет еще один из
Двенадцати, и его тень доставит тебе новый меч. Я хочу, чтобы ты была свободна,
когда он придет, — он выпрямился. — Ну, вот я и готов. Давай
следующий.
Глава 25
Тяжелая усталость навалилась на Спархока этим вечером.
Казалось, вся тяжесть напряжения последних недель навалилась на него, но
несмотря на утомление, словно свинцом наливавшее его члены, он не мог уснуть и
беспокойно метался на своей кровати в маленькой комнатке, похожей на монашескую
келью. Полная луна светила через узкое окно, посылая свои бледные будоражащие
лучи прямо ему в лицо. Спархок выругался и с головой укрылся одеялом, прячась
от назойливых ласк луны.
Наконец балансирование на грани дремы и бодрствования
надоело ему. Он сел.
Была весна. Долгая, показавшаяся бесконечной зима отступила,
но что он успел сделать за это время? Месяцы ускользали, а вместе с ними
ускользала и жизнь Эланы. Приблизился ли он хоть немного к ее освобождению из
алмазной темницы? В холодном свете он лицом к лицу столкнулся с холодящей
мыслью: может быть, все эти сложные и умудренные планы Энниаса и Мартэла
направлены только на то, чтобы отвлечь его от главной задачи — спасения Эланы и
заполнить скупо отмеренные ей дни жизни пустой суетой? С тех пор как он
вернулся в Симмур, он постоянно метался от одной трудности к другой. Так может
все эти хитроумные замыслы его врагов и не должны были свершиться? Может,
единственной их целью было отвлечь его? Спархоку вдруг показалось, что все это
время кто-то будто управлял им, и этот кто-то наслаждается его гневом и
отчаянием, играя с ним с продуманной холодной жестокостью. Он снова улегся на
койку, обдумывая пришедшую в голову мысль.
Он проснулся от внезапного холода, но не обычного ночного
морозного дуновения в раскрытое окно, а холода глубинного, извечного,
проникающего в самое нутро. Еще до того, как открыть глаза он понял, что в
комнате он не один.
Рядом с его кроватью стояла фигура рыцаря в тяжелых доспехах
и лунный свет переливался на полированной черной стали.
— Проснись, сэр Спархок! — воззвал к нему рыцарь
холодным гулким голосом. — Мне есть, что сказать тебе.
Спархок сел на кровати.
— Я не сплю, брат, — сказал он.
Призрак поднял забрало и Спархоку открылись черты давно
знакомого лица.
— Прости меня, сэр Танис, — печально произнес он.
