— Это верно, — Келтэн еще раз глотнул из бурдюка и
вытер рот тыльной стороной руки, — ты знаешь, думаю, я всегда был для нее
глубоким разочарованием. Как бы долго она ни пыталась обучить меня своим
премудростям, я так и не осилил как следует секреты стириков. Каждый раз,
пытаясь произнести слово «огерагекгазек» я боялся, что вывихну себе челюсть или
прикушу язык.
— «Окерагуказек» — поправил его Спархок.
— И как ты только выговариваешь это? Нет, уж лучше
оставьте мне орудовать мечом, а магией пусть лучше забавляются другие, —
он наклонился вперед. — Говорят, эшандисты поднимаются в Рендоре? Есть ли
в этом какая-нибудь доля истины?
— Да, но не думаю, что это особенно опасно, —
пожал плечами Спархок, развалясь на своей постели. — Они просто кружат по
пустыням, при встрече шепча друг другу пароли. Обычные завывающие пустынные
дервиши. Такое вот возрождение эшандистской ереси. А что интересного в
Лэморканде?
Келтэн фыркнул:
— Все бароны воюют друг с другом, — доложил
он. — Все королевство смердит похотливым желанием мести. Представь, война
идет даже из-за пчелиного жала. Некоего графа ужалила пчела, и он не нашел
ничего лучшего, как объявить войну барону, у которого крестьяне содержали
пасеку. Они воюют друг с другом уже целых десять лет.
— Ну, а еще что-нибудь происходит в Лэморканде? Более
заслуживающее внимания, — уточнил Спархок.
— Все земли на восток от Мотеры наводнены земохцами.
Спархок быстро сел на краю кровати:
— Вэнион говорил, что Отт оживился и собирает силы.
— Отт занимается этим каждые десять лет, — бурдюк
с вином перекочевал к Спархоку. — Наверное он делает это, чтобы не дать
своим людям расслабиться.
— А чем земохцы занимаются в Лэморканде?
— Ничем таким, о чем стоило бы рассказывать. Они бродят
и задают встречным множество вопросов. Представь, земохцы интересуются
сказаниями и преданиями. Почти в каждой деревне обязательно найдется два-три из
них, я имею в виду земохцев. Они расспрашивают старух и угощают вином бродяг в
деревенских кабаках.
— Странно, — пробормотал Спархок.
— Вот почти точное описание занятий практически любого
земохца в Лэморканде. Здравый ум никогда не был там в почете, — Келтэн
встал. — Я пойду поищу что-нибудь вроде кровати. Притащу сюда, и мы с
тобой поболтаем еще о старых временах перед сном.
— Хорошо.
Келтэн ухмыльнулся.
— Например о том, как твой отец поймал нас на том
сливовом дереве.
Спархок поморщился как от боли.
— Я старался забыть об этом в течении тридцати лет.
— У твоего отца, насколько мне помнится, была тяжелая
рука. На весь остаток дня я потерял всякий вкус к жизни, а от слив к тому же
резало в животе. Ладно, я скоро вернусь, — он повернулся и вышел из кельи.
Возвращение Келтэна радовало Спархока. Они вдвоем выросли в
доме его родителей в Димосе, отец Спархока взял на воспитание Келтэна после
того, как его родители и вся семья погибли, и двое мальчиков провели в доме
Спархоков годы до принятия послушничества в Главном Замке Ордена в Димосе, так
что они были друг для друга даже больше, чем братья. Правда, Келтэн бывал порой
резок и грубоват, но это все было мелочи, а главное состояло в том, что дружбу
с ним Спархок считал одной из тех вещей, что ценятся в жизни превыше всего.
Спустя некоторое время Келтэн возвратился, волоча за собой
кровать, точно такую же, какая стояла в келье, и они долго лежали в тусклом
свете свечи, вспоминая минувшее.
Рано утром они поднялись и облачились в одеяния, которые
пандионцы носили в своих обителях — поверх кольчуг — длинные темные хламиды с
капюшонами, прикрывающими верхнюю часть лица. Ловко уклонившись от присутствия
на утренней службе в храме, они отправились на поиски женщины, обучавшей уже не
одно поколение пандионцев секретам премудрости и магии.
Они нашли ее за утренней чашкой чая.
— Доброе утро, Матушка, — приветствовал ее с
порога Спархок. — Ты не будешь возражать, если мы присоединимся к тебе.
— Вовсе нет.
Келтэн преклонил перед Сефренией колени и поцеловал ее руки.
— Прошу благословения, Матушка, — сказал он.
Она улыбнулась и мягко взяла в руки его лицо, произнося
благословение на языке стириков.
— После этого я всегда чувствую себя просто заново
родившимся, — сказал Келтэн, поднимаясь на ноги. — Хотя, честно
говоря, я даже не понимаю всех сказанных тобою слов.
— Я вижу, вы решили не посещать храм этим утром? —
с укоризной спросила друзей Сефрения.
— Наше отсутствие на одной службе вряд ли будет большим
расстройством для Бога, — пожал плечами Келтэн. — Кроме того, я
наизусть помню все проповеди Вэниона.
— Какое еще озорство вы запланировали на
сегодня? — поинтересовалась Сефрения.
— Озорство? — удивленно переспросил ее Келтэн.
Спархок рассмеялся.
— Действительно, мы вовсе не собирались сегодня
озорничать. Мы просто хотели заняться одним неотложным делом.
— Там, в городе?
Спархок кивнул.
— Единственная проблема состоит в том, что нас слишком
хорошо знают в Симмуре. Мы надеялись, что ты могла бы нам помочь с каким-нибудь
маскарадом.
— Вы что-то не договариваете, — Сефрения строго
посмотрела на утренних визитеров, — я все-таки хотела бы узнать, в чем
заключается ваша затея.
— Мы думали поискать там одного старого знакомого,
человека по имени Крегер. Он знает кое-что, чем просто обязан поделиться с
нами.
— И что же именно?
— Он знает, где находится Мартэл.
— Крегер не расскажет вам этого.
Келтэн похрустел суставами, вызвав звук, который невозможно
было слышать без содрогания.
— Не хочешь ли ты заключить с нами пари, Сефрения?
— Когда же вы оба повзрослеете? Вы так и остались
детьми.
— И, наверное, поэтому ты так нас любишь,
Матушка, — улыбнулся Келтэн.
— Так ты можешь посоветовать нам какой-нибудь способ
маскировки? — спросил Спархок.
Сефрения посмотрела на них, поджав губы.
— Я думаю, из вас бы получились хорошие придворный со
слугой.
