— Только идиот пойдет на это. Кто-нибудь из пандионцев
прирежет меня, не успею я еще явиться к Мартэлу с этим посланием.
— Вы все же слишком опасливы, Крегер.
— Лучше быть опасливым, чем мертвым. Я думаю, люди,
которых наймет Мартэл, будут чувствовать тоже самое. Расскажите уж тогда
поподробнее об этом плане, Гарпарин.
— Вам не нужно знать больше.
— Зато нужно будет Мартэлу. Вряд ли он захочет быть
слепым орудием для кого-то.
Гарпарин пробормотал слова проклятия.
— Ну, хорошо. Пандионцы вмешались в дела
первосвященника. Подобные зверства дадут Его Светлости повод сослать всех
пандионцев в их главный Замок в Димосе, а потом он собственной персоной
отправится в Чиреллос, чтобы доложить все Курии и лично Архипрелату. У них не
будет выбора, кроме как распустить Орден Пандиона. Люди, стоящие во главе
Ордена — Вэнион, Спархок и другие — будут заключены в подземную темницу под
Базиликой в Чиреллосе. Не один человек еще не вышел из этих темниц живым.
— Что ж, я думаю, Мартэлу понравится эта затея.
— Энниас тоже так думает. Эта стирикская женщина —
Сефрения — конечно же будет сожжена на костре, как ведьма.
— Да, было бы неплохо избавиться от нее, — Крегер
помолчал немного и добавил: — Но ведь есть наверно еще что-то?
Гарпарин промолчал.
— Ну, не будьте таким скромным, барон, если я смог
увидеть, что вы что-то недоговорили, то Мартэл и подавно это почувствует.
— Хорошо, — сказал Гарпарин угрюмым
голосом. — Пандионцы вероятно постараются защитить своих вождей от
тюремного заключения. Поэтому против них придется выставить армию. А это даст
Энниасу и Королевскому Совету возможность объявить страну на военном положении
и отменить некоторые законы.
— И какие же законы?
— Те, которые связаны с престолонаследием. Эления будет
находиться в состоянии войны, а Элана не может править сейчас страной. Ей
придется отречься от престола в пользу своего кузена — Принца-Регента Личеаса.
— Бастарда Аррисы, этого сопляка?
— Законность передачи короны может быть достигнута
решением Совета, и я знаю, что говорю о Личеасе, Крегер. Неуважение к королю
приравнивается к государственной измене, и закон этот, между прочим имеет
обратную силу.
Разговор снова был прерван напряженной тишиной.
— Но позвольте, — сказал Крегер, — я слышал,
что Элана в бессознательном состоянии заключена в каком-то там кристалле.
— В этом нет особой проблемы.
— Но как же она подпишет отречение?
Гарпарин рассмеялся.
— В монастыре близ Лэнды живет один монах, весьма
искусный в подделывании почерков. Над подписью королевы он трудился особенно
усердно, и теперь весьма преуспел.
— Хитро. А что будет с ней после отречения?
— Как только Личеас будет коронован, мы устроим Элане
пышные похороны.
— Но она ведь пока еще жива, не так ли?
— Если будет надо, мы превратим в гробницу ее трон.
— Что ж, осталась лишь одна проблема…
— Не вижу никаких проблем.
— Вы непрозорливы, Гарпарин. Первосвященник должен
действовать быстро. Если пандионцы узнают о его плане до того, как он доберется
до курии в Чиреллосе, они сделают все, чтобы избавиться от обвинения.
— Мы понимаем это. Именно поэтому курьер должен быть
послан сразу после того, как граф и его люди будут убиты.
— Ведь послание может так и не дойти до вас… Любой
человек, посланный нами в качестве курьера, может подозревать, что будет убит
сразу после того, как передаст послание, и решит, что ему лучше ехать в
Лэморканд или Пелозию, а не в Симмур, — сказал Крегер, и, выдержав паузу
добавил, — позвольте посмотреть ваше кольцо.
— Мое кольцо? Зачем?
— Оно ведь с печатью?
— Да. С гербом моей семьи.
— Каждый знатный человек имеет кольцо, подобное этому,
не так ли?
— Безусловно.
— Отлично. Передайте Энниасу, чтобы он обращал особое
внимание на чашу для сбора пожертвований в Кафедральном соборе Симмура. Однажды
среди пожертвований он увидит это кольцо. Это будет кольцо с гербом семейства
графа Редана. Энниас все поймет, а посланник останется невредим.
— Боюсь Его Светлости это не понравится.
— А это вовсе и не обязательно. Я думаю, мы
договорились. Так сколько?…
— Что сколько?
— Я имею в виду деньги. Сколько Энниас собирается
заплатить Мартэлу за эту услугу? Он получает корону для Личеаса и полную власть
в Элении. Во сколько же он оценит это?
— Его Светлостью была упомянута сумма в десять тысяч
золотых.
Крегер саркастически рассмеялся.
— Я думаю Мартэл будет дискутировать на эту тему.
— Сейчас в первую очередь дорого время, Крегер.
— Значит, Энниас не должен скупиться. Может, вы
возвратитесь во дворец и посоветуете первосвященнику быть пощедрее. Иначе может
случиться, что мне целую зиму придется мотаться между ним и Мартэлом, передавая
различные предложения и контрпредложения.
— Десять тысяч — это все, что есть в казне королевства,
Крегер.
— Ну, это совсем просто. Пусть Энниас увеличит налоги
или возьмет что-нибудь из церковной казны.
— А где теперь Мартэл?
— Я не уполномочен сообщать вам это.
Спархок перевел дух и отнял ухо от стены.
— Ну что, было интересно? — лениво спросила
Нейвин, по-прежнему лежащая на кровати.
— Очень.
— Ты уверен, что не передумал? — сказала Нейвин,
сладострастно вытягиваясь на своем ложе: — Теперь, когда ты уже услышал, что
хотел?
— Извини, сестренка, но у меня сегодня еще куча дел.
Кроме того, я уже заплатил Шанде за тебя. А зачем тебе работать, если я этого
не требую?
— Такие уж правила в моем ремесле. И к тому же, ты мне
нравишься, мой высокий друг со сломанным носом.
— Я польщен, — улыбнулся Спархок, и, достав из
кармана золотую монету, протянул девушке.
Она посмотрела на него с удивлением и благодарностью.
