На следующий день они вступили в обширный лес, их обступили
по-зимнему обнаженные печальные березы. По мере углубления в лес Спархок все
сильнее начинал ощущать запах гари, а вскоре стал виден темный полог дыма,
висящий между белыми стволами. Он остановил колонну и отправился вперед на
разведку. Вскоре деревья расступились, и Спархок увидел несколько грубо
построенных стирикских жилищ. Вернее их обугленных догорающих останков. Вокруг
домов тут и там были разбросаны тела их убитых хозяев. Спархок отчаянно
выругался, поворотил коня и галопом поскакал назад к отряду.
— Что там такое? — спросила Сефрения, тревожно
глядя в его мрачное лицо. — Откуда этот дым?
— Там впереди была деревня стириков, — угрюмо
ответил Спархок. — Мы с тобой знаем, что может обозначать этот дым.
— Да, — судорожно вздохнула Сефрения.
— Было бы лучше, если бы ты придержала девочку здесь,
при себе, пока мы похороним тела.
— Нет, Спархок. Такие вещи — это и ее наследство тоже.
И потом, я должна быть там, чтобы помочь уцелевшим, если такие остались.
— Ладно, делай как знаешь, — коротко сказал
Спархок. Приступ гнева овладел им, и он отрывисто дал команду продолжать
движение.
Некоторые признаки говорили о том, что стирики пытались
защищаться, но были опрокинуты намного превосходящими их количеством нападающими.
Спархок разделил своих людей — часть послал рыть могилы,
часть — тушить пламя на остатках домов.
Сефрения, осмотрев опустошенную деревню, возвратилась с
побледневшим лицом.
— Среди мертвых только несколько женщин, — сказала
она Спархоку. — Остальные, наверное, спрятались в лесах.
— Что ж, сходи, попробуй найти их и уговорить вернуться
назад. — Он посмотрел на Пэразима, который, не скрывая слез, плакал, копая
могилу. Юному рыцарю было трудно переносить такую работу. —
Пэразим, — сказал ему Спархок, — ступай с Сефренией.
— Хорошо, мой господин, — всхлипнув, ответил
Пэразим.
Наконец, когда все тела были преданы земле, Спархок
прошептал над могилами короткую молитву. Может, это была не совсем подходящая
для стириков молитва, но он действительно не знал, что ему еще сделать.
Примерно через час вернулись Сефрения и Пэразим.
— Ну как, удалось что-нибудь, — спросил Спархок.
— Мы нашли их, но они не согласились выйти из лесу.
— Их нельзя обвинить в этом. Надо посмотреть, не сможем
ли мы восстановить хотя бы несколько домов.
— Не теряй времени, Спархок. Они не вернутся жить на
это место. Религия не позволяет стирикам этого.
— Они ничего не сказали тебе, куда ушли эленийцы,
сделавшие это?
— Что ты задумал, Спархок?
— Возмездие — часть эленийской религии.
— Нет, я не скажу тебе, куда они поехали, если ты
задумал подобное.
— Я не оставлю это так, Сефрения. И я найду их след
сам, скажешь ты мне или нет.
Сефрения посмотрела на него беспомощным взглядом, потом
беспомощность в ее глазах сменилась проницательностью.
— Сделка, Спархок, — предложила она.
— Я слушаю.
— Я скажу тебе, где искать их, если ты обещаешь никого
не убивать.
— Хорошо, — неохотно согласился Спархок, все еще
чернея лицом от гнева. — Куда они поехали?
— Я еще не закончила. Ты останешься здесь, со мной. Я
знаю тебя — ты часто идешь на крайности. Пошли догнать их кого-нибудь другого.
Спархок взглянул на женщину, и, повернувшись, заорал:
— Лакус!
— Нет, не Лакус, — сказала Сефрения. — Он
такой же скверный, как ты.
— Кого же тогда?
— Я думаю, Пэразима.
— Пэразима?
— Он добр. Он не наделает ошибок.
— Хорошо, — сказал Спархок сквозь зубы. —
Пэразим! — позвал он юного рыцаря, печально стоящего поодаль. —
Возьми двенадцать человек, и поезжайте за теми скотами, которые сделали это. Не
убивай никого, но сделай так, чтобы им стало очень-очень жаль, что у них даже
мысль такая возникла — сотворить такое.
— Слушаю, мой господин, — ответил Пэразим, и глаза
его блеснули сталью.
Сефрения дала ему указания, и он отправился туда, где
собирались рыцари. По пути он остановился и вырвал с корнем куст какого-то
колючего растения. Он крепко сжал его в кулаке и стеганул по стволу березы,
оставляя на нем лохмотья содранной коры.
— Милый мальчик, — прошептала Сефрения.
— Он сделает все как надо, — невесело рассмеялся
Спархок. — Я надеюсь на этого молодого человека.
В стороне от них, над свежими могилами, стояла Флейта. Ее
свирель наигрывала печальную мелодию, изливающуюся над ними вечностью тоски.
Продолжало холодать, хотя снега выпало немного. После недели
пути отряд достиг полуразрушенного замка в шести-семи лигах западнее города
Дарра. Келтэн с основными силами пандионцев уже поджидали их там.
— Я думал, что вы где-то заблудились, —
громогласно объявил он, выезжая навстречу Спархоку. Он с любопытством посмотрел
на Флейту, которая сидела в седле перед Спархоком. Ее ноги свешивались с одной
стороны, обернутые полой его плаща. — Тебе не кажется, что в твоем
возрасте поздновато заводить семью? — продолжил Келтэн.
— Мы подобрали ее по пути, — сообщил ему Спархок,
вынимая девочку из седла и передавая ее Сефрении.
— Что же вы не подыскали какую-нибудь обувь?
— Мы обували ее, но она все время теряет башмачки.
Около Дарры, с другой стороны, есть женский монастырь. Мы оставим ее
там. — Спархок оглядел развалины, и спросил:
— Есть там хоть какое-нибудь убежище?
— Есть некоторое подобие, по крайней мере, оно защищает
от ветра.
— Ну тогда давай войдем внутрь. Кстати, Кьюрик,
отправляясь в Димос, прихватил с собой Фарэна и мои доспехи?
Келтэн кивнул.
— Хорошо, а то эта вороная очень плохо слушается узды,
да и эти старые доспехи Вэниона в нескольких местах протерли меня до дыр.
Подъехав к развалинам, они увидели там Кьюрика и молодого
послушника Берита.
— Почему вы так долго? — ворчливо осведомился
Кьюрик.
