— Путь был долог, Кьюрик, — ответил Спархок, к
собственному удивлению начиная оправдываться, — к тому же обоз замедлял
продолжение.
— Так бросили бы их где-нибудь по пути.
— Но мы везли на них пищу и прочие необходимые вещи.
Кьюрик хмыкнул.
— Входите с непогоды, — сказал он. — Я развел
огонь, и за ним надо присматривать. — Кьюрик с уважением взглянул на
Сефрению, держащую на руках Флейту. — Госпожа, — почтительно
поклонился он.
— Кьюрик, — тепло ответила Сефрения. — Как
поживают Эслада и мальчики?
— Хорошо, Сефрения. Очень хорошо.
— Я так рада слышать это.
— Келтэн сказал, что и вы тоже прибудете сюда. Я
вскипятил воды для вашего чая. — Кьюрик посмотрел на Флейту, уткнувшуюся
лицом в шею Сефрении, и спросил:
— Вы что-то скрываете от нас?
Сефрения рассмеялась серебристым каскадом смеха.
— Да, Кьюрик, ведь это именно то, что стирики лучше
всего умеют делать.
— Ну входите же, входите все внутрь, в тепло. —
Кьюрик развернулся и повел всех вдоль усыпанного булыжником двора, оставив
Берита позаботиться о лошадях.
— Может, не следовало брать его сюда? — сказал
Спархок через плечо указывая на послушника. — Он слишком молод для такой
драки.
— С ним все будет в порядке, Спархок, — отозвался
Кьюрик. — В Димосе я дал ему несколько уроков на тамошних площадках. Он
хорошо держится и быстро все схватывает.
— Ладно. Но когда заварится каша, будь рядом с ним. Я
не хочу, чтобы кто-то причинил ему вред.
— Я, по-моему, никогда еще не оплошал в этом деле.
— Да, насколько я помню, — с улыбкой ответил
Спархок.
Проведя ночь в развалинах, теперь уже объединенный отряд
двинулся в путь рано утром. Пять тысяч всадников продвигались на юг под хмурым
осенним небом. В первый день пути они проезжали мимо женского монастыря близ
Дарры. Строения монастыря были сложены из желтого песчаника и крыты красной
черепицей. Спархок и Сефрения свернули с дороги и пересекли поросший бурой
мертвой травой луг отделявший от нее монастырь.
— А как имя девочки? — спросила настоятельница,
принимавшая их в своей скромной келье, обогреваемой небольшой жаровней.
— Она не говорит, Матушка, — ответил
Спархок. — Она все время играет на своей свирели, поэтому мы назвали ее
Флейтой.
— Это неподобающее имя, сын мой.
— Для ребенка это не имеет значения,
сестра-настоятельница, — сказала Сефрения.
— Вы пытались найти ее родителей?
— Там, где мы ее нашли, не было поблизости никакого
жилья, — объяснил Спархок.
Настоятельница серьезно посмотрела на Сефрению.
— Это дитя — стирик. Не лучше ли было бы отдать ее в
семью представителей ее народа и ее веры?
— У нас очень спешное дело, — сказала
Сефрения, — а поселение стириков найти очень трудно.
— Но вы понимаете, что если девочка останется с нами,
то нам придется обратить ее в эленийскую веру?
— Вы можете попытаться, но вряд ли у вас это
получится, — улыбнулась Сефрения. — Пойдем, Спархок.
Спархок и Сефрения вернулись в колонну, и войско продолжало
путь на юг, попеременно галопом и рысью. Отряд перевалил через холм. Спархок в
удивлении натянул поводья, растерянно глядя на открывшуюся картину — на большом
обломке скалы, сидела, скрестив ноги, Флейта, и играла на своей свирели.
— Как ты… — начал было он, потом, осекшись, крикнул:
— Сефрения!
Но женщина в белых одеждах, не дожидаясь его зова, уже
подходила к девочке, говоря ей что-то ласковое на стирикском.
Флейта опустила свою свирель и одарила Спархок проказливой
улыбкой. Сефрения засмеялась и взяла девочку на руки.
— Как она оказалась впереди нас? — озадаченно
спросил Келтэн.
— Кто знает, — ответил Спархок. — Придется
отвезти ее назад, в монастырь.
— Нет, Спархок, — твердо сказала Сефрения. —
Она хочет быть с нами.
— Это плохо, — резко сказал Спархок. — Я не
собираюсь везти с собой в такой опасный поход маленького ребенка.
— Не беспокойся, Спархок. Я сама позабочусь о
ней, — Сефрения улыбнулась девочке, сидящей у нее на руках. — Я буду
заботиться о ней, как будто это — моя дочь, — сказала она, прижимаясь
щекой к блестящим черным волосам Флейты. — В каком-то смысле она и есть
мое дитя.
— Поступай как знаешь, — сдался Спархок.
Поворачивая Фарэна, он почувствовал внезапный озноб — в воздухе было нечто, от
чего исходила непримиримая ненависть.
— Сефрения! — резко сказал он.
— Я тоже чувствую это! — прокричала она. —
Это направлено на ребенка. — Флейта начала изворачиваться в руках
Сефрении, и та, с удивлением посмотрев на нее, опустила девочку на землю. На
лице Флейты читался скорее гнев и раздражение, чем испуг. Она приложила свирель
к губам и начала играть. Это было уже не давешнее минорное дуновение — мелодия
была строгой и суровой, в ней слышалась скрытая угроза.
Ответом на нее был леденящий душу вой, исполненный боли и
удивления, донесшийся откуда-то неподалеку. Звук быстро затихал, как будто
кто-то спасался бегством с невообразимой скоростью.
— Что это было? — прошептал Келтэн.
— Недружественный дух, — спокойно ответила
Сефрения.
— А что заставило его убраться?
— Песня девочки. По-моему она сама умеет постоять за
себя.
— Ты вообще понимаешь, что здесь происходит? —
немного погодя спросил Спархока Келтэн.
— Не больше, чем ты. Давай оставим это пока. У нас
впереди еще не меньше двух дней тяжелого пути.
Замок графа Редана, дяди короля Дрегоса, был построен на
высоком скалистом мысе и окружен, по обычаю этого южного королевства,
чрезвычайно высокими и массивными стенами. Небо прояснилось и ярко светило
полуденное солнце, когда Спархок, Келтэн и Сефрения, по-прежнему держащая
Флейту в седле перед собой, пересекали золотистый луг по направлению к замку.
