— Я, — сказал Спархок. — Я ехал из Симмура в
Димос. Это было как раз незадолго до того, как король Алдреас сослал меня в
Рендор. Там есть небольшой лес, три лиги не доезжая до Димоса. Уже смеркалось,
когда я проезжал там и увидел за деревьями странный свет. Я свернул с дороги,
чтобы узнать в чем дело, и увидел Мартэла. Он вызвал какое-то пылающее
нестерпимо ярким пламенем создание. Свет его был так ярок, что я не мог
рассмотреть, что это за существо.
— Да и вряд ли тебе хотелось рассмотреть его, особенно
увидеть его лицо, — вставила Сефрения.
— Возможно, что и так, — согласился
Спархок. — Короче говоря, Мартэл давал этому существу какой-то приказ на
стирикском языке.
— Но в этом еще нет ничего преступного, — сказал
Комьер. — Всем нам время от времени случается вызывать духов.
— Это был не совсем дух, Лорд Комьер, — возразила
Сефрения. — Это был Дэморг. Старшие Боги Стирикума создали их как исполнителей
их желаний. Дэморги обладают чрезвычайным могуществом, но лишены души. Боги
вызывают их из бездны, которые не дано познать человеку — места их обитания — и
подчиняют своей воле. Пытаться сделать это смертному — совершенное
безрассудство. Ни один смертный не может управлять Дэморгом. То, что сделал
Мартэл, строжайше запрещено Младшими Богами Стирикума.
— А Старшие Боги? — спросил Дареллон.
— У Старших Богов нет законов — только капризы и
желания.
— Но, Сефрения, — заметил Долмант, — Мартэл —
элениец. Возможно, он не чувствует себя обязанным соблюдать законы Богов
Стирикума. Может быть, это вообще ошибочно — вооружать Рыцарей Храма таким
оружием, как магия стириков, — задумчиво проговорил патриарх.
— Это решение — вооружить рыцарей храма магией — было
принято более девятисот лет назад, Ваша Светлость, — сказал Абриэль,
подходя к столу. — И если бы рыцари Четырех Орденов не были посвящены в
магию, земохцы, вероятно, одержали бы победу в той битве в Лэморканде.
— Возможно, возможно, — сказал Долмант.
— Продолжай свой рассказ, Спархок, — прервал их
спор Комьер.
— Да. Тогда я не знал, что есть Дэморги, но понял, я то
вижу нечто запретное. Когда существо исчезло, я подъехал к Мартэлу поговорить.
Мы были друзьями, и я хотел предупредить его об опасности этих действий, но он,
казалось, просто обезумел. У меня не оставалось никакого выбора — я поехал в
наш Замок в Димосе и рассказал об увиденном Вэниону и Сефрении. Сефрения
рассказала нам, что это за существо и как опасно оставлять его на свободе в
нашем мире. Вэнион приказал мне с несколькими людьми взять Мартэла и доставить
в Замок для разговора. Мартэл пришел в дикую ярость, когда мы приблизились к
нему, и потянулся к своему мечу. Он и так отличался буйным характером, а его
безумие довело эту буйность до дикости. Я потерял двух близких друзей в той
схватке, но, в конце концов, мы одолели его и притащили в Замок в цепях.
— На лодыжках, на сколько я помню, — сказал
Келтэн. — Спархок бывает довольно резок, когда раздражен, — улыбнулся
он своему другу. — Вряд ли он заслужил этим у Мартэла большую любовь.
— Я, откровенно говоря, и не пытался. Он убил двух моих
близких друзей, презрев рыцарское братство ради запретного могущества, и я
хотел дать ему как можно больше причин принять мой вызов после разговора с
Вэнионом.
— Ну что ж, — продолжал рассказ теперь уже
Вэнион, — когда они привели Мартэла в Димос, я имел с ним разговор. Он
даже не пытался отрицать мои обвинения. Я приказал ему поклясться не применять
больше запретную магию, но он оказал мне открытое неповиновение. У меня не
оставалось никакого выбора, кроме как изгнать его из Ордена. Я лишил его
рыцарского звания, доспехов и с позором выгнал его через главные ворота Замка.
— Боюсь, это было ошибкой, — проворчал
Комьер. — Я бы убил его. Он после изгнания продолжал вызывать эту нежить?
— Да, — кивнул Вэнион, — но Сефрения воззвала
к Младшим Богам Стирикума, и они изгнали Дэморга из нашего мира, заодно лишив
Мартэла значительной части его могущества. Он ушел, поклявшись отомстить.
Мартэл все еще опасен, но, к счастью, уже не может вызывать никаких ужасов из
запретных миров. Он оставил Элению и последние десять лет продает свой меч в
разных частях мира тому, кто больше заплатит.
— Выходит, он обычный наемник? — сказал Дареллон.
— Не такой уж обычный, мой Лорд, — возразил
Спархок. — У него в запасе боевая выучка пандионца — он мог бы быть среди
лучших рыцарей. И он очень умен. У него широкие связи с наемниками по всей
Эозии. Мартэл может собрать целую армию в нужный момент и он до крайности жесток.
Для него нет уже ничего святого.
— А каков он из себя? — поинтересовался Дареллон.
— Несколько крупнее, чем средних размеров, —
ответил Келтэн. — Примерно наших со Спархоком лет. У него совершенно белые
волосы.
— Мы все должны следить, не появится ли он, —
сказал Абриэль. — А кто тот, другой — Адус?
— Адус? Это просто животное, — сказал
Келтэн. — После изгнания из Ордена Мартэл нанял его и еще некоего Крегера
в качестве подручных в своих темных делах. Адус — пелозиец, я думаю. Или, может
быть, лэморкандец. Он едва умеет разговаривать, поэтому тяжело определить его
выговор. Это полнейший дикарь, лишенный всяких человеческих чувств. Он
радуется, убивая людей медленной смертью, и он очень преуспел в этом.
— Ну а этот, Крегер? — спросил Комьер.
— Крегер — слабый человек, но с мозгами. Фальшивые
монеты, вымогательство, мошенничество — это он умеет, — ответил
Спархок, — Мартэл доверяет ему задачи, в которых Адус ничего не смыслит.
— А что связывает Энниаса и Мартэла? — спросил
граф Редан.
— Возможно, ничего, кроме денег, мой Лорд, — пожал
плечами Спархок. — Мартэл, лишенный каких бы то ни было убеждений,
просто-напросто продает свое военное искусство. Ходят слухи, что он скопил уже
более тысячи фунтов золота.
— Я был прав, — резко сказал Комьер. — Тебе
следовало убить его, Вэнион.
— Я предлагал, — заметил Спархок, — но Вэнион
отказался.
— У меня были на то причины, — сказал Вэнион.
— А имеет ли, с вашей точки зрения, значение тот факт,
что среди наемников, атаковавших замок графа Редана, было много рендорцев?
