Так по дороге в Димос началось обучение Телэна. Сначала он
был угрюм и погружен в себя, но через пару часов рассказ Берита начал
захватывать его.
— Могу я спросить? — в конце концов спросил он.
— Конечно, — ответил Берит.
— Ты вот сказал, что тогда не было никаких королевств,
а только герцогства, княжества и прочее.
Берит кивнул.
— Тогда как этот Абрих из Дэйры смог завоевать всю
страну? Разве другие Лорды не сражались с ним?
— У Абриха в срединной Дэйре были железные копи и его
войско было вооружено стальными доспехами, а у людей, которые сражались с ним,
была только бронза, а то и только кремень.
— А, ну тогда совсем другое дело.
— Когда он стал властителем всей Дэйры, он обратил свой
взор на юг, туда, где сейчас находится Эления. Ему потребовалось не так уж
много времени, чтобы завоевать весь этот край. Затем Абрих двинулся в Арсиум, и
там повторилось тоже самое. После этого его помыслы обратились на центральную
Эозию: Камморию, Лэморканд и Пелозию.
— Он что, завоевал всю Эозию?
— Нет. Как раз в это время в Рендоре поднялась
эшандистская ересь. И Церковь склонила Абриха заняться ее подавлением.
— Я слышал об эшандистах, — Сказал Телэн, —
но никогда не понимал толком, во что они верят.
— Эшанд восставал против церковной иерархии.
— А что это такое?
— Курия состоит из первосвященников, патриархов и
Архипрелата. Эшанд полагал, что простые священники должны сами решать все дела
своей паствы, а Курия должна быть распущена.
— Теперь понятно, почему Церковь так невзлюбила
эшандистов.
— Так вот, Абрих собрал огромную армию в западной и
центральной Эозии и двинул ее на Рендор. Он считал, что действует по воле
Божьей, и когда вассальные графы и герцоги попросили у него стальные доспехи,
чтобы, по их словам, лучше воевать с еретиками, он не подумал о возможном
предательстве, и дал свое согласие. Было несколько сражений, а потом империя
Абриха распалась. Получив долгожданные стальные доспехи, знать Запада не
захотела больше платить податей Абриху. Эления и Арсиум объявили себя
независимыми, Каммория, Лэморканд и Пелозия объединились в сильные королевства,
а сам Абрих погиб в битве с эшандистами в южной Каммории.
— А какое это все имеет отношение к Земоху?
— Все в свое время.
Телэн взглянул на Кьюрика.
— Ты знаешь, это очень интересная история. Почему ее не
рассказывали в той школе, куда ты меня отправил?
— Возможно, потому, что ты не задержался там и не
дождался, когда они это сделают.
— Может, и так.
— Кстати, далеко еще до Димоса? — спросил Келтэн,
щурясь на послеполуденное солнце.
— Лиг двенадцать, — ответил Кьюрик.
— До ночи нам ни за что не проделать этот путь. Есть
где-нибудь недалеко какая-нибудь таверна или постоялый двор.
— Здесь есть деревня, а в ней постоялый двор. —
Как ты относишься к такой идее, Спархок? — спросил Келтэн.
— Что ж, думаю, стоит остановиться. Не нам, не нашим
лошадям не будет ничего хорошего от скачки в холодную ночь.
Когда солнце начало клониться к закату, они поднялись на
гребень огромного холма, возвышающегося над деревней. Селение было небольшое и
состояло из маленьких каменных домиков, крытых тростником, тесно жмущихся друг
к другу. Постоялый двор, стоявший на дальнем краю деревни, был едва ли больше
обычного кабачка. Постоялым двором его делали лишь несколько комнат для гостей
на втором этаже. Однако ужин, поданный здесь, был гораздо лучше, чем в месте
прошлого ночлега.
— В Димосе мы отправимся в главный Замок? —
спросил Келтэн, когда компания ужинала в низкой закопченной обеденной зале.
Спархок немного подумал.
— За ним наверно следят, — сказал он. — То,
что мы сопровождаем патриарха, оправдывает наше появление в Димосе, но мне не
хотелось бы, чтобы кто-нибудь видел меня и Его Светлость, когда мы отправимся
поговорить с Аррисой. Если Энниас хоть что-то заподозрит, он сделает все, чтобы
нам помешать. Кьюрик, у тебя в доме найдется свободная комната?
— Да. Мансарда и сеновал.
— Отлично. Тогда мы, пожалуй, навестим тебя в твоем
доме.
— Эслада будет очень рада, — сказал Кьюрик, но
глаза его беспокойно забегали. — Можно мне с тобой поговорить наедине,
Спархок?
Спархок вылез из-за стола и отошел с Кьюриком в дальний угол
комнаты.
— Надеюсь, ты не всерьез говорил насчет того, чтобы
оставить Телэна с Эсладой?
— Нет, — ответил Спархок. — Я совсем не хочу,
чтобы Эслада расстраивалась из-за твоего давнего неблагоразумия. А у Телэна
несдержанный язык — он может сболтнуть лишнее.
— А что тогда ты с ним собираешься делать?
— Я еще не решил. Берит присматривает за ним пока.
Кьюрик улыбнулся.
— Это, наверно, первый раз в жизни Телэн наткнулся на
человека, который не стал терпеть его язык. Этот урок, может быть, важнее, чем
все знания по истории, которые он приобрел.
— Я тоже так подумал, — сказал Спархок, глядя на
послушника, уважительно разговаривающего с Сефренией. — Из Берита может
получиться хороший пандионец. У него есть характер и ум, и он хорошо держал
себя в той схватке в Арсиуме.
— Он дрался пешим. Нужно посмотреть, каков он с копьем.
Следующее утро опять было холодным, и от лошадей валил пар,
клубясь в морозном воздухе. Проехав с милю, Берит возобновил свой урок.
— Расскажи-ка мне для начала то, что ты выучил
вчера, — сказал он Телэну.
Хотя Телэн был укутан в старый серый плащ Кьюрика, он все
равно дрожал от холода, но несмотря на это довольно многословно пересказал
Бериту все услышанное. Как показалось Спархоку, мальчик повторил все слово в
слово.
— У тебя очень хорошая память, Телэн, — похвалил
его Берит.
— Это просто сноровка, — непривычно скромно
объяснил Телэн. — Мне приходилось выполнять кое-какие поручения Платима, и
я научился, как лучше запоминать нужные мне сведения.
— А кто этот Платим?
— Самый искусный вор в Симмуре, по крайней мере был, до
того как растолстел.
— Ты водишь дружбу с ворами?
