— Хорошо, — согласился Кьюрик, нарезая толстыми
ломтями куски хлеба. — Ты знаешь, что когда ты был сослан, всем пандионцам
было приказано перебраться в их главный Замок в Димосе?
Спархок кивнул.
— Я слышал об этом. Откровенно говоря, мы никогда и не
были в фаворе у короля Алдреаса.
— Это вина твоего отца, Спархок. Алдреас любил свою
собственную сестру, а твой отец заставил его жениться на другой. Именно это и
настроило Алдреаса против Ордена Пандиона.
— Кьюрик, недозволительно так говорить о королях.
Кьюрик пожал плечами.
— Теперь он мертв, и вряд ли мои слова смогут задеть
его. А впрочем, его отношения с сестрой были общеизвестны. Бывало, дворцовая
прислуга брала деньги с тех, кто желал посмотреть на Аррису, идущую в чем мать
родила в спальню своего брата. Алдреас был слабый король, Спархок. Он был
игрушкой в руках Аррисы и первосвященника Энниаса. Когда пандионцы были
отосланы в Димос, Энниас и его приближенные получили полную свободу делать все,
что им заблагорассудиться. Тебе повезло, что тебя не было здесь в эти годы.
— Возможно, — пробормотал Спархок. — Отчего
умер Алдреас?
— Они объявили, что от падучей. А мне так кажется, что
шлюхи, которых Энниас приводил во дворец для Алдреаса после смерти его жены, в
конце концов просто изнурили его.
— Кьюрик, ты сплетничаешь хуже старой бабы.
— Я знаю, — согласился Кьюрик. — Это мой
недостаток.
— Итак, Алдреас умер. Затем была коронована Элана?
— Верно. И вот после этого и начались перемены. Энниас
был уверен, что может также вертеть ею, как когда-то и Алдреасом, но она быстро
поставила его на место. Элана вызвала Магистра Вэниона из Димоса и сделала его
своим личным советником. Затем она настоятельно посоветовала Энниасу удалиться
в монастырь, чтобы поразмыслить о благочестии и целомудрии, пристойных
церковнику. Энниас, конечно, рассвирепел, начал плести интриги, и гонцы его так
и залетали по дороге между Симмуром и монастырем, где содержалась принцесса
Арриса. Да это и понятно, они ведь старые друзья, и у них много общих
интересов. В общем, Энниас попытался устроить брак между Эланой и ее кузеном
Личеасом, но она просто рассмеялась ему в лицо.
— Это звучит весьма правдоподобно. — улыбнулся
Спархок. — Я воспитывал ее с младенчества и пытался рассказать ей об
истинных ценностях жизни и о том, как должна вести себя настоящая королева. Но
чем же она заболела?
— Говорят, что с ней случился припадок падучей, как и у
ее отца. Придворные лейб-медики в один голос заявили, что она не проживет и
недели. И тогда за дело взялся Вэнион. Он и Сефрения появились во дворце с
одиннадцатью Рыцарями Ордена Пандиона в полном вооружении и с опущенными
забралами. Он отпустил королевских слуг и, подняв Элану с ложа, облачил ее в
королевские одежды и возложил ей на голову корону. Затем они отнесли ее в
тронный зал, усадили ее на трон и заперлись там. Никто не знает, что они делали
там, но когда дверь была вновь открыта, Элана сидела на троне, заключенная в
огромном сверкающем кристалле.
— Что?! — воскликнул Спархок.
— Ну что здесь непонятного? Можно рассмотреть каждую
веснушку на носу королевы, но невозможно притронуться к ней. Кристалл этот
тверже алмаза. Слуги Энниаса работали молотками пять дней, но не смогли
отколоть не кусочка. А ты бы смог сотворить что-либо в этом духе? —
спросил Кьюрик, с любопытством глядя на Спархока.
— Я? Кьюрик, я не знаю даже, как подступиться к такому
делу. Сефрения научила нас некоторым премудростям чародейства, но по сравнению
с ней мы — малые дети.
— Понятно. Однако что бы там ни было, то, что она
сделала, сохраняет жизнь королеве. Можно даже услышать, как стучит ее сердце,
звук его биения раздается эхом по всему тронному залу. Первое время люди
стекались отовсюду, чтобы услышать его. Ходили слухи, что из тронного зала
сделали священную гробницу. Тогда Энниас запретил входить в тронный зал, и, вызвав
бастарда Личеаса, объявил его Принцем-Регентом. Это произошло недели две назад.
В тот же день Энниас призвал солдат церкви, и с их помощью отлавливает всех
своих недругов. Темницы под собором уже все переполнены. Вот пока и все
новости. Ты выбрал самое подходящее время для возвращения, — Кьюрик
выдержал паузу, глядя прямо в глаза своему господину, потом спросил. — А
что произошло в Киприа? До нас доходили только обрывки слухов.
— Ничего особенного, — пожал плечами
Спархок. — Помнишь ли ты Мартэла?
— Отступника, которого Вэнион лишил рыцарства? Такой с
белыми волосами?
Спархок кивнул.
— Он пришел в Киприа с парой своих прихвостней и, наняв
человек пятнадцать-двадцать головорезов, устроил мне засаду на одной из темных
улиц.
— Это тогда ты заработал свои шрамы?
— Да.
— Но тебе все-таки удалось уйти?
— Как видишь. Рендорские головорезы довольно плохие
вояки, когда кровь, которая льется в схватке, оказывается их кровью. После того
как я порубил что-то около дюжины, пыл остальных несколько поутих. Отделавшись
от них, я укрылся в монастыре на краю города, пока не зажили мои раны. Затем я
взял Фарэна и присоединился к каравану, направляющемуся в Джирох.
Кьюрик пристально посмотрел на Спархока.
— Не думаешь ли ты, что в нападении на тебя мог быть
замешан Энниас? Тебе, очевидно, известно, что он ненавидит тебя и твой род, и
вполне вероятно, что именно он уговорил Алдреаса сослать тебя.
— Мне приходила в голову подобная мысль. У Энниаса и
Мартэла уже были какие-то общие дела. Да, я думаю, мне нашлось бы о чем потолковать
с первосвященником.
— Ты всегда ищешь неприятностей, — недовольно
пробурчал Кьюрик, уловив знакомые нотки в голосе Спархока.
— Еще неизвестно у кого они будут, если я узнаю, что
Энниас действительно приложил свою руку ко всему случившемуся за последнее
время.
Спархок выпрямился.
— Но для начала мне необходимо поговорить с Вэнионом.
Он все еще в Симмуре?
— Да, — кивнул Кьюрик. — Он в Замке Ордена за
восточными воротами города. Но сейчас ты туда не сможешь добраться. Ворота
запирают с заходом солнца. Я думаю, лучше тебе завтра утром сразу же
направиться во дворец. Энниасу не понадобится много времени, чтобы объявить
тебя вне закона, как бежавшего из ссылки, и лучше тебе прийти во дворец самому,
чем быть приведенным туда под стражей.
