— Стирикские Боги тоже не приветствуют его, —
согласилась Сефрения, и снова обратилась к Телэну: — Чтобы понять, что есть Отт
и Земох, нужно понять самого Азеша. Азеш — темный Бог, самое полное воплощение
зла в этом мире. Ритуалы поклонения ему ужасны, он наслаждается мучениями,
кровью с агонией приносимых жертв. В своем поклонении Азешу земохцы стали более
чем бесчеловечны, и их вторжение в Лэморканд сопровождалось невыразимой
жестокостью. Однако если бы среди вторгшихся были только земохцы, их можно было
бы отбросить обычными силами. Но Азеш укрепил их своими лиходейскими
созданиями.
— Гоблины? — не веря спросил Телэн.
— Не совсем. Но можно сказать и так. Можно все утро
рассказывать о двух десятках или даже большем количестве видов всякой нечисти,
которая подчиняется Азешу. Вряд ли тебе придутся по душе ее описания.
— Чем дальше, тем больше эта история похожа на сказку,
а я уже не ребенок, чтобы слушать рассказы о всяких гоблинах и феях.
— В свое время ты все поймешь и поверишь, что это не
сказка, — сказала Сефрения. — Продолжай свой рассказ, Берит.
— Хорошо, моя госпожа. Постигнув природу сил, вторгшихся
в Лэморканд, Церковь призвала из Рендора Рыцарей Храма. Отряды Четырех Орденов
были подкреплены обычными рыцарями и солдатами так, чтобы они были столь же
многочисленны, как и вторгшиеся в Лэморканд орды земохцев.
— И была битва? — с интересом спросил Телэн.
— Величайшая битва во всей истории, — ответил
Берит. — Две огромных рати сошлись на равнинах Лэморканда у озера Рандера.
Битва людей была огромна, но все же еще большей была битва магическая. Волны
тьмы и огромные сполохи пламени охватили все поле, молнии сыпались с неба, как
град, целые полки поглощались внезапно разверзающимися безднами или сгорали в
пепел в чародейском пламени. Земля тряслась, и над полем туда-сюда гулял гром,
как будто там собралась тысяча гроз. Магии земохских жрецов противостояла магия
Рыцарей Храма. Три дня длилась битва, и земохцы были отброшены назад. Орды
Отта, окончательно разбитые, беспорядочно бежали к своим границам.
— Потрясающе! — воскликнул Телэн
возбужденно. — А потом наши армии вторглись в Земох?
— Они были слишком истощены, — сказал
Берит. — Они выигрывали битву, но большей ценой. Больше половины Рыцарей
Храма остались на поле битвы, и армии эленийских королей вели счет своим
мертвым тысячами.
— Но могли же они сделать что-то?
Берит мрачно кивнул.
— Они лечили своих раненых и хоронили мертвых. А потом
разошлись по домам.
— И это все? Что же это за история, если она так вот
кончается, Берит?
— Обстоятельства были таковы, что они не могли идти
дальше. Все мужчины западных королевств ушли сражаться с земохцами и оставили
свои дома и поля без присмотра. Надвигалась зима, и урожай мог пропасть, тогда
бы начался голод. Нужно было свести концы с концами этой зимой, а убитых и
покалеченных было столько, что некому было сеять хлеб следующей весной, и на
западе, и в Земохе. Так что голод все равно случился. Целое столетие по всей
Эозии только и думали, что о пропитании. Мечи и копья были отложены в сторону,
а боевых лошадей запрягли в плуги.
— А в других историях почему-то никогда не рассказывают
о том, что такое бывает после войны.
— Потому что это были только сказки, — сказал
Берит — а это рассказ о случившемся на самом деле. Эта война и случившийся
после нее голод принесли в жизнь Эозии большие изменения. Рыцари Воинствующих
Орденов трудились тогда на полях вместе со всеми. Ордена стали постепенно
отдаляться от Церкви. Простите, Ваша Светлость, но Курия тогда была
действительно слишком далека от нужд простого народа.
— Не стоит извинений, Берит, — печально сказал
патриарх. — Церковь признает свои ошибки в ту эпоху.
— Первоначально Курией было задумано, что рыцари будут
как бы вооруженными монахами, и станут жить в своих обителях, когда не
сражаются. Но первоначально задуманное постепенно забывалось. После страшных
потерь во время войны нужно было искать новые источники пополнения рядов
Рыцарей Храма. Магистры Орденов отправились в Чиреллос и предстали с этим
вопросом перед Курией. Основным вопросом был обет безбрачия. По настоянию
Магистров это правило было смягчено, и Рыцарям позволили брать жен и иметь
детей.
— А ты женат, Спархок? — неожиданно спросил Телэн.
— Нет, — ответил рыцарь.
— Почему?
— Он еще не встретил настолько глупой женщины, чтобы
она согласилась пойти за него, — рассмеялся Келтэн. — Ко всему
прочему, у него отвратительный характер и перебитый нос.
Телэн посмотрел на Берита.
— Значит получается что, конец истории? —
критически сказал он. — Хорошая история должна кончаться так: «И с тех пор
зажили они счастливо и стали они жить-поживать и добра наживать». А твоя
история какая-то незаконченная.
— А история никогда и не кончается, Телэн, она всегда
продолжается. Воинствующие Ордена теперь так же вовлечены в политику, так и в
церковные дела. И никто не может сказать, что припасено для них судьбой в
будущем.
— Да, все это правда, — вздохнул Долмант. —
Мне бы хотелось, чтобы все было по-другому, но у Бога свои причины
предопределять события так.
— Подождите, — сказал Телэн, — вы мне хотели
рассказать об Отте из Земоха. Но война с ним была так давно, почему мы сейчас
должны беспокоиться о нем?
— Отт снова собирает армии, — сказал Спархок.
— Ну а мы что же?
— Пока мы следим за ним. Если он снова придет, мы
встретим его также, как и в прошлый раз. — Спархок посмотрел на желтую
траву, блестевшую в лучах уже высокого солнца. — Если мы хотим доехать до
Чиреллоса до конца месяца, мы должны поторапливаться.
