— Дань традициям, — объяснил он, махнув рукой на
всю эту роскошь. — В Чиреллосе мы вынуждены делать уступку здешней
склонности и пышности, иначе нас не будет принимать всерьез.
— Не оправдывайся, Нэшан, — улыбнулась Сефрения.
Тебя же выбирали в Командоры Замка не за скромность.
— Кто-то должен заботиться о внешней стороне
дела, — вздохнул Командор. — Вояка из меня никудышный — и с копьем я
обращался всегда посредственно, и большинство заклинаний у меня разваливаются
на пол-пути, — он огляделся вокруг, — но содержать этот дом в порядке
я могу. К тому же я хорошо знаю Церковь, ее политику и интриги, и на этой арене
мог служить Ордену и Лорду Вэниону гораздо лучше, чем на поле боя.
— Все мы делаем, что можем, — проговорил
Спархок. — Сказано, что Бог оценит наши лучшие деяния.
— Не печалься, Нэшан, — сказала Сефрения. —
Бог эленийцев добр, а ты делаешь все, что можешь.
Все расселись вокруг роскошного стола Командора, и юный
послушник принес серебряные кубки и бурдюк арсианского. Специально для Сефрении
был подан чай, и молоко — для Флейты и Телэна.
— Не стоит сообщать об этом Вэниону, — шепнул
Нэшан Спархоку, наливая вино ему в кубок.
— Из меня об этом и клещами слова не вытянешь, мой
Лорд, — сказал Спархок, поднимая свой кубок.
— Итак, — сказал Келтэн, — как идут дела
здесь в Чиреллосе?
— Смутные времена, Келтэн, — ответил Нэшан, —
смутные времена. Архипрелат стареет, и весь город затаил дыхание в ожидании его
смерти.
— И кого прочат на место нового Архипрелата? —
поинтересовался Спархок.
— Сейчас никто не может ничего сказать. Кливонис уже не
в состоянии назначить приемника, а Энниас из Симмура тратит огромные деньги,
чтобы занять его место.
— А как насчет Долманта? — спросил Келтэн.
— Боюсь, он слишком скромен. Он настолько посвятил себя
церкви, что потерял всякое честолюбие, а оно нужно тому, кто стремится к
золотому трону в Базилике. И не только это — он постоянно наживает себе врагов
своей честностью.
— Враги — это вовсе не так плохо, — усмехнулся
Келтэн. — Если бы не было врагов, зачем бы тогда нужны были мечи?
Нэшан взглянул на Сефрению.
— В Стирикуме что-то затевается? — спросил он.
— Что ты имеешь ввиду?
— Чиреллос буквально наводнен стариками, — ответил
Командор. — Они говорят, что пришли учиться эленийской вере.
— Но это какая-то несуразица.
— Я и сам так думаю. Церковь уже три тысячелетия
пытается обратить стариков, а теперь вдруг они сами по собственной воле целыми
толпами приходят в Чиреллос за этим самым обращением.
— Ни один нормальный старик не станет этого делать.
Наши Боги ревнивы и сурово наказывают отступничество. А знает кто-нибудь,
откуда пришли эти новообращенные?
— Нет. С виду они — обыкновенные стирики.
— Быть может, они пришли из краев гораздо более
далеких, чем хотят показать.
— Ты думаешь, это земохцы? — спросил Спархок.
— Отт уже наводнил ими восточный Лэморканд. Теперь
очередь за Чиреллосом — сердцем мира эленийцев, ясно, что Чиреллос — главная
цель шпионов и подручных Отта. И раз уж нам придется здесь дожидаться рыцарей,
посланных другими Орденами, то давайте проведем это время недаром, постараемся
узнать, кто эти странные неофиты.
— Жаль, но я не могу принять в этом участия, —
сказал Спархок. — Голова у меня сейчас занята другим. Отт и его земохцы
подождут, а сейчас главное — вернуть Элану на трон и спасти жизни наших друзей.
— Что ж, Спархок, твои слова справедливы, —
сказала Сефрения. — Но все же я возьму с собой Келтэна, и мы попробуем
что-нибудь разузнать.
Остаток дня мирно протек в тихой беседе. На следующее утро
Спархок в легкой кольчуге под простым плащом с капюшоном отправился к дому
Долманта. Тот уже ждал его, и они вдвоем подробно обсудили все, что произошло в
Симмуре и Арсиуме.
— Будет крайне неосмотрительно выдвигать прямые
обвинения против Энниаса, поэтому лучше опустить всякие ссылки на него или на
Гарпарина, — сказал Долмант. — Представим все дело как заговор против
Ордена Пандиона и оставим Курии выносить решение, — патриарх слабо
улыбнулся. — Вред Энниасу мы нанесем уже там, что публично выставим его на
посмешище. А это припомнят многие в Курии, когда придется выбирать нового
Архипрелата.
— Пусть так. Расскажем ли мы о так называемом
замужестве Аррисы?
— Наверно, нет. Это вещь не настолько важная, чтобы
просить Курию принять по этому поводу какое-то решение. Документ, опровергающий
факт замужества Аррисы должен исходить от ворденаисского патриарха — ведь
именно там, якобы, происходила церемония. Кроме того, патриарх Ворденаиса — мой
друг.
— Мудрое решение, — согласился Спархок. —
Когда мы должны предстать перед Курией?
— Завтра же утром. Не стоит больше тянуть с этим, так
мы дадим друзьям Энниаса в Базилике подготовиться.
— Я буду должен завтра прийти сюда и вместе с вами
отправиться в Базилику?
— Нет, поедем порознь. Не стоит давать ни малейшего
намека на наши задумки.
— Вы хорошо разбираетесь в политических интригах, Ваша
Светлость, — усмехнулся Спархок.
— Конечно. Как бы, ты думаешь, я смог бы стать
патриархом без этого? Приезжай в базилику к третьему часу после восхода солнца.
К этому часу я успею представить свой собственный доклад и ответить на вопросы
и возражения, которые обязательно, поверь мне, возникнут у друзей Энниаса в
Курии.
— Хорошо, Ваша Светлость, — сказал Спархок,
вставая.
— Будь осторожен завтра, Спархок. Они обязательно
постараются подловить тебя на чем-нибудь. И ради Бога, держи себя в руках.
— Я постараюсь, Ваша Светлость.
Следующим утром Спархок уделил особое внимание своему
облачению — надраенные черные доспехи блистали, оттеняемые выстиранной и выглаженной
серебристой накидкой. Фарэн не отставал от хозяина — шкура его была до блеска
начищена, а смазанные маслом подковы взблескивали на солнце.
— Не дай им загнать себя в угол, Спархок, —
напутствовал его Келтэн, вместе с Кьюриком помогая забраться в седло. —
Все это высшее духовенство такие продувные бестии, что только держись.
