— Фарэн, — строго сказал Спархок своему
чалому, — стой здесь и охраняй эту кобылку. — Фарэн заржал, галантно
прижимая уши. Спархок рассмеялся. — Ты большой старый дурачина. — В
ответ зубы Фарэна клацнули прямо над ухом у Спархока. — Будь
хорошим, — прошептал ему Спархок.
В лавочке торговали дешевой мебелью. Сефрения приняла
заискивающий и покорный вид.
— Добрый хозяин, — начала она, — мы служим
одному очень важному господину из Пелозии, приехавшему в поисках утешения духа
в этот священный город.
— Я не имею дел со стириками, — бросил купец,
сердито взглянув на Сефрению. — Слишком много развелось этих язычников в
Чиреллосе, — на его лице отразилось нескрываемое отвращение.
— Ну ладно, ладно, торгаш, — прикрикнул Спархок,
подделывая пелозийский выговор. — Из кожи-то вон не лезь, а то как бы
совсем не вылезти. Меня и домоправительницу моего хозяина подобает встречать с
уважением, любишь ты стириков или нет.
Торговец ощетинился.
— Почему… — грозно начал он.
Спархок хватил по столу кулаком так, что столешница
разлетелась в щепки. Схватив торговца за ворот, он подтащил его к себе и в упор
взглянул на него.
— Ну, теперь ты понял меня? — хрипло спросил он.
— Все, что нам надо, — вкрадчиво сказала
Сефрения, — это удобная комната с окнами на улицу, добрый хозяин. Наш
господин любит любоваться в окно на прохожих. — Сефрения скромно опустила
ресницы. — Есть у вас такое место наверху?
Приведенный в замешательство торговец повернулся и начал
взбираться по ступеням в верхний этаж. Жалкие комнаты наверху больше всего
напоминали крысиные норы. Когда-то давным-давно стены их были покрашены, но
теперь выцветшая зеленая краска струпьями свисала со стен. Однако Спархока и
Сефрению совсем не смущала убогая обстановка. В комнате было то, что нужно —
грязное окошко в торцевой стене.
— Это все, что я могу вам предложить, — уже более
уважительно проговорил торговец.
— Мы сами все осмотрим, добрый хозяин, — сказала
Сефрения, кивая. — По-моему я слышу шаги покупателя внизу.
Торговец сморгнул и суетливо заспешил вниз.
— Ты видишь тот дом в окошко? — спросила Сефрения.
— Стекла грязные, — сказал Спархок, берясь за полу
своего плаща, чтобы вытереть грязь.
— Не надо, — быстро остановила его
Сефрения. — У стириков зоркие глаза.
— Хорошо, посмотрим через щель. Глаза эленийцев не
менее остры.
Дом в конце тупика был довольно невзрачен на вид — первый
этаж кое-как сложен из огромных валунов, второй — из грубо отесанных бревен.
Стоял он чуть-чуть в стороне от других, особняком. Они увидели, как стирик в
обыденном одеянии осторожно подошел к входу в дом. Перед тем, как исчезнуть за
дверью, он украдкой огляделся вокруг.
— Ну как? — торопливо спросил Спархок.
— Опять не знаю. То ли простой стирик, то ли очень
сильный колдун.
— Похоже, мы долго тут просидим.
— До темноты, не больше, я думаю.
Прошло несколько скучных однообразных часов. Наконец на
улице показалось какое-то движение — довольно большая компания стириков вошла в
дом. Когда солнце начало погружаться во всклокоченные гряды облаков над
западным горизонтом, стали прибывать и другие. Каммориец в ярко-желтом шелке
подошел к дому и быстро нырнул в дверь. Лэморкандец в сверкающей кирасе
высокомерно прошествовал по улице в сопровождении двух слуг, вооруженных
арбалетами, и тоже был без промедления допущен в дом. Потом в холодном зимнем
сумраке появилась фигура женщины в фиолетовых одеждах. Позади нее тяжело ступал
здоровенный детина в куртке и штанах из буйволовой кожи, какие обычно носили
пелозийцы. Движения женщины были резки и порывисты, на лице застыла маска
фанатичной решимости.
— Странные посетители в доме стириков, — заметила
Сефрения.
Спархок кивнул и оглядел все темнеющую комнату.
— Может зажечь свечу? — предложил он.
— Не стоит. Они наверняка наблюдают за улицей с
верхнего этажа своего дома, — Сефрения наклонилась к нему и прошептала: —
Ты мог бы взять меня за руку? Я немножко боюсь темноты.
— Конечно, — сказал Спархок, сжимая своей большой
ладонью ее маленькую руку.
Так они просидели еще с четверть часа, глядя, как темнеет на
улице. Внезапно Сефрения вздрогнула, рука ее до боли крепко сжала ладонь
Спархока. Казалось ее хватило мучительное удушье.
— Что такое? Что с тобой? — встревоженно спросил
Спархок.
Сефрения ничего не ответила. Она с трудом встала и подняла
руки с раскрытыми вверх ладонями. Перед ней из мрака, окутывающего комнату,
возникла призрачная фигура, с широко раскинутыми, как у Сефрении руками, между
которыми протянулось слабое сиянье. Медленным движением, будто преодолевая
стылую дрему, призрак вытянул руки вперед, и мерцающие сияние как-будто
усилилось, потом вспыхнуло нестерпимо яркой вспышкой и застыло твердой
светящейся полосой. Прозрачную фигуру подернуло рябью, и она постепенно начала
растворяться во мгле. Сефрения обессилено упала на свой стул, сжимая в руках какой-то
длинный поблескивающий предмет.
— Что это было, Сефрения?
— Еще один из двенадцати погиб, — ответила она
голосом, больше похожим на стон. — Вот его меч — еще одна часть бремени
теперь моя.
— Вэнион? — со страхом спросил Спархок.
Пальцы Сефрении ощупывали в темноте узор на эфесе меча.
— Нет, — сказала она. — Лакус.
Щемяще-тоскливое чувство сжало сердце Спархока. Лакус был
одним из старейших пандионцев. Все рыцари поколения Спархока почитали седого и
вечно угрюмого воителя как учителя и друга. Сефрения уткнулась лицом в плечо
Спархока и заплакала.
— Я знала его еще мальчиком, Спархок.
— Давай вернемся в Замок, — мягко сказал
он. — Можно прийти сюда в другой день.
Сефрения подняла голову и вытерла слезы.
— Нет, Спархок, — твердо сказала она. —
Что-то случится сегодня в этом доме, что-то такое, что не повторится в другой
день.
Спархок открыл было рот сказать что-то, но вдруг
почувствовал как какая-то сила сдавила его затылок, как-будто чьи-то сильные
руки схватили его позади ушей и толкают вперед. Сефрения склонилась и почти
прошипела:
— Азеш!
— Что?
