— Да, память вас не подводит, доктор, — проговорил
Спархок. — Не хотелось бы вас задерживать допоздна, так что может быть
сразу приступим к делу? Нас направил к вам один медик из Борратского
Университета. Он с большим уважением отзывался о вас, — Спархок быстро
оценил доктора и решил слегка польстить его самолюбию. — Конечно, мы могли
бы найти вас и другим путем, — добавил он. — Ваша репутация широко
известна и за границами Рендора.
— М-м-м, — промычал Волди с довольным видом и,
приняв скромный и благочестивый вид, продолжил: — Приятно осознавать, что мои
усилия на ниве медицинской науки не пропали втуне.
— Мы очень нуждаемся в вашем совете, мой добрый
доктор, — сказала Сефрения. — Только вы можете помочь в лечении
нашего отравленного друга.
— Отравлен? Вы уверены? — резко спросил Волди.
— Врач в Боррате был в этом абсолютно уверен. Мы очень
подробно описали ему все симптомы и он заключил, что это последствия отравления
очень редким рендорским ядом, называемым…
— Прошу вас, мадам, — сказал доктор Волди поднимая
предостерегающе руку. — Я предпочитаю сам ставить диагноз.
— Да, конечно, доктор, — проговорила Сефрения и
повторила все то, что рассказывала профессорам в Боррате.
Слушая рассказ, доктор прыгающей походкой расхаживал по
комнате нервно сжав за спиной руки.
— Конечно, мы могли бы в конце концов установить
падучую, — задумчиво произнес он, приставляя палец ко лбу, —
осложненную некими другими заболеваниями, что и вызвало конвульсии. — Он
остановился посреди комнаты и поднял палец к верху, указуя им в потолок. —
Но главным для нас здесь является присутствие жара одновременно с
испариной, — снова заговорил он, как-будто читая лекцию студентам. —
Болезнь вашей подруги не естественного происхождения. Мой коллега в Боррате был
прав! Она действительно была отравлена, и использованный для этого яд
называется дарестин. Рендорские кочевники в пустыне называют его «мертвецкой
травой». Она убивает овец, так же как и людей. Это очень редкий яд, поскольку
каждый кочевник считает своим долгом уничтожить каждый куст этого растения,
который встретиться ему на пути. Ну что ж, мой диагноз совпадает с диагнозом
камморийского коллеги?
— В точности, доктор Волди, — сказала Сефрения,
одаривая его восхищенным взглядом.
— Ну что ж, тогда все в порядке, — заторопился
вдруг Волди, потянувшись за своим плащом. — Рад, что смог услужить вам.
— Но доктор, — воскликнул Спархок, — что же
нам теперь делать?
— Готовиться к похоронам, — с истинно научным
равнодушием пожал плечами Волди.
— А противоядие? Разве…
— Боюсь, что такового не существует, и ваша подруга
обречена, — нотки самодовольства в его голосе начинали уже
раздражать. — В отличие от других ядов, дарестин поражает мозг, а не
кровь. И уж если кто вкусил его — увы, но… — он щелкнул пальцами. —
Скажите, а у вашей подруги были богатые могущественные враги? Этот яд страшно
дорог.
— Она была отравлена по политическим мотивам, —
мрачно сказал Спархок.
— А, политики! — рассмеялся Волди. — Да, у
них водятся деньги. — Он снова нахмурился. — Помнится… — Волди
замолчал, опять принявшись аккуратно приглаживать волосы. — Где же я это
слышал?.. — Он почесал в затылке, взъерошив только что приглаженные волосы
и торжествующе щелкнул пальцами. — О, да. Ну конечно! Вспомнил! Как-то до
меня дошли слухи, но учтите, только слухи, — доктор поднял палец, —
что какой-то врач в Дабоуре нашел какое-то противоядие и якобы излечил с
помощью него членов королевской семьи в Занде. Естественно слух об этом быстро
распространился среди врачей здесь и в Эозии, но у меня есть основания
предполагать, что вышеозначенный лекарь не придерживался естественнонаучной
доктрины современных медиков. Я знаю этого человека, и в медицинских кругах про
него издавна рассказывают безобразные истории, в частности говорят, что для
этого чудесного излечения он использовал некоторые запретные пути.
— Какие пути? — настойчиво спросила Сефрения.
— Конечно магия, мадам, какие же еще? Мой друг в
Дабоуре быстро лишился бы головы, если бы хоть кто-то заподозрил, что он
занимается колдовством.
— Да, я понимаю, — сказала Сефрения. — А
слухи о лекарстве дошли до вас из какого-то одного источника?
— О, нет, — ответил Волди. — Несколько
человек рассказывали мне об этом.
Брат Его Величества и несколько племянников тяжело занемогли
и из Дабоура во дворец был вызван врач по имени Тэньин. Он определил отравление
дарестином, а потом неожиданно для всех сумел вернуть их к жизни. Из
благодарности ему король утаил, каким образом шло лечение, и даровал ему полное
прощение, для придания уверенности, — он ухмыльнулся. — Но не так уж
это прощение и хорошо, ведь королевская власть распространяется не слишком
далеко за пределы королевского дворца в Занде. Любой, кто имеет хоть малейшее
представление о медицине, прекрасно понимает, в чем тут дело, — лицо Волди
приняло высокомерное выражение. — И дело тут не только в прощении, Тэньин
ведь до неприличия жаден, и можно представить, сколько заплатил ему король. Я
бы ни за какие деньги не унизил себя этим.
— Спасибо вам за помощь, доктор Волди, — сказал
Спархок.
— Мне очень жаль этого отравленного человека, —
сказал Волди, — но пока вы доберетесь до Дабоура и обратно, он умрет.
Дарестин действует очень медленно, но исход всегда фатален.
— Как меч, воткнутый в брюхо по самую гарду, —
мрачно пробормотал Спархок. — По крайней мере у нас всегда остается
возможность отомстить.
— Ужасная мысль. Вы представляете те разрушения,
которые меч может привнести в человеческий организм?
— Довольно хорошо, мой доктор.
— Ах да, конечно, вы-то знаете. Не хотите ли, чтобы я
осмотрел ваши старые раны?
— Спасибо, доктор, но не стоит. Они меня уже давно не
беспокоят.
— Ну что ж, превосходно. Я могу гордиться таким
пациентом. Был бы с вами менее опытный врач, вам бы крышка. Ну, коли так, то
мне пора идти, у меня завтра хлопотный день, — Волди накинул на плечи
плащ.
— Спасибо, Волди, — сказал настоятель. —
Братья проводят вас до дому.
— Рад оказать вам услугу, мой Лорд. Это была весьма
интересная и поучительная беседа, — с этими словами доктор поклонился и
покинул комнату.
