– Нас интересует ваша близкая подруга, Рыжая Берта, – сказала Эльке. – Вы ведь знаете, где она живет и как ее можно найти?
Донна Сивилла усмехнулась и ответила:
– Предположим, что да. В таком случае вы оставите меня и мое прошлое в покое? И этот юный борзописец не будет печатать в своем желтом листке всякую чушь про меня?
– Это не чушь, а подлинная правда! – взвился Анадино, но Николетта прервала его и ответила:
– Обещаю, что не будет. Но только в том случае, если вы поможете нам найти эту самую Рыжую Берту, а также ларец, который вы в соответствии с завещанием Варана должны были передать ей.
– Ах, ну да, – протянула донна Сивилла. – И вас занимает этот самый ларец? Помню, помню... Карлос был чудесным человеком, таким милым и сентиментальным...
– Особенно, когда самолично бетонировал жертвы в фундаменте, вырезал у предателей сердце или приказывал расстреливать конкурентов с семьей из огнемета, – вставил Анадино, но донна Вилли не обратила на его ехидное замечание ни малейшего внимания:
– Карлос был просто душкой! Я бы с радостью стала его женой... Но, увы, не суждено... Он оставлял всем женщинам, которые что-либо значили для него, мелкие сувениры на память. Берта получила ларец...
– И где найти нам эту Берту? – спросила Николетта.
Донна Сивилла ответила:
– Ну что же, с этим будут проблемы. Дело в том, что Берта не хочет, чтобы о ее прошлом проститутки знали. Как и я не хочу, чтобы мои клиенты отвернулись от меня только из-за того, что в юности я была слишком темпераментна...
– И стоили пять сотен за ночь, – опять добавил Кай.
Донна Сивилла пристально посмотрела на него:
– Молодой человек, я горжусь этим! О, если бы вы знали, иногда я с тоской вспоминаю те времена – мужчины в буквальном смысле дрались за право обладать мной! А теперь... Теперь я солидный бизнесмен...
Она закрыла глаза, явно погрузившись в сладкие грезы. Николетта нетерпеливо спросила:
– Ну так как с вашей подругой Рыжей Бертой? Мы хотим с ней побеседовать!
– Берта сейчас за границей, она супруга одного норвежского аристократа, который к тому же владеет крупным нефтяным концерном, – сказала Сивилла. – Имя ее вам знать не к чему. Так что вам от нее требуется?
– Ларец, – ответила честно Эльке. – Тот самый ларец, который она получила по завещанию Варана. Точнее, мы не претендуем на то, чтобы приобрести его в собственность, нам нужно всего лишь осмотреть его. Не более десяти минут...
– И это все? – спросила, вскидывая выщипанные брови, донна Сивилла. – Это я могу устроить. Вы же поймете меня, если я не буду говорить вам истинного имени моей подруги Берты. У нее в Эльпараисо есть особняк, там, кажется, и хранится этот самый ларец. Так что я могла бы, думаю, устроить, чтобы вы получили эту безделушку для своих целей. А чем она так ценна? Конечно, ларец стоит достаточно дорого, но он не более чем стандартный антиквариат...
Донна Сивилла была явно чересчур любопытна, однако Николетта решила не просвещать ее.
– Донна Сивилла, – сказала она, – позвоните вашей подруге и договоритесь с ней. Иначе, клянусь, мы сами выясним ее подлинное имя, и тогда Кай напечатает в своем «Болтуне» знатную статью – и про нее и про вас!
– Напечатаю, – заверил ее с кровожадной миной Анадино. – Я уже представляю себе заголовок: «Они танцевали голыми на столе и спали с Карлосом Вараном». И ваши с Бертой фото – тогда и сейчас. Резонансу-то будет!
– Я достану вам ларец, – пообещала донна Сивилла. – В течение суток достану! Ну а могу ли я помочь вам чем-то еще?
Правильно поняв слова хозяйки как намек на то, что им пора удалиться, троица покинула ее дом и снова оказалась на жаре. Кай в задумчивости произнес:
– Одного я не пойму – чего ради такая богачка, как Сивилла, приперлась в Санта-Клариту? Покупать дом для суперособняка? Не верю я что-то в это!
Николетта после визита к донне Сивилле встретилась с Фелиппе Гарсиа и его заместителем Родриго. Те были в унынии по поводу разноса, устроенного заместителем министра. Родриго, как всегда, лениво бил мух и рассуждал, ввергая шефа в меланхолию:
– Значит, теперь нас уволят... И мне придется идти в охранники... Или нам объявят выговор и не дадут премии, и тогда гори мои планы на Рождество...
Оставив местную полицию прозябать в депрессии, Николетта двинулась в монастырь. По пути она наткнулась на портье из гостиницы, Мигеля. Молодой человек заговорщически подмигнул ей и сказал:
– Госпожа комиссар, ну как? Вы нашли убийцу? Вы сейчас в монастырь? Если да, то передайте записку для Витансьон. И скажите, что я ее люблю!
Кордеро не стала расстраивать юношу и открывать ему глаза на то, что его возлюбленная изменяла ему с доном Пруденсио. Николетта по пути в обитель думала:«Чего хочет убийца? Чего добивается, уничтожая одну за другой монахинь? Преградить доступ к сокровищам императора Сильвио? Или она что-то упустила из виду?»
Мать-настоятельница была взвинчена предстоящим визитом папы римского. Монастырь чистился и блестел, и аббатиса то и дело вздыхала по поводу отсутствия сестры Урсулы:
– Без нее мы как без рук! Бедняжка просится завтра взглянуть только одним глазком на визит папы, но врачи ей запретили покидать госпиталь!
Кардинал делла Кьянца был доволен тем, что в монастыре появилось несколько человек из службы папской безопасности. Он так и заявил Николетте:
– Госпожа комиссар, они знают свое дело! Уверен, что никаких убийств больше не последует! Завтра в час дня его святейшество пожалует сюда!
Монахини под чутким руководством кардинала наводили последний лоск. На кладбище Николетта увидела отца Теренсио, который в задумчивости смотрел на могилу Альваро Мендозы.
– О чем думаете, падре? – спросила его комиссарша, неслышно подойдя к нему.
Священник, который беззвучно шевелил губами, вздрогнул, обернувшись, сказал:
– Как же вы меня напугали, дочь моя! Я... Я повторял про себя те самые слова приветствия, которые скажу завтра святому отцу из Ватикана...
Николетта задумалась – итак, если убийца связан с монастырем, а это скорее всего так, то кто это – он или она: отец Теренсио, который больше молчит и производит впечатление человека, у которого на душе какой-то грех? Или мать-настоятельница Августина, слишком нетерпимая и чопорная? Или ее секретарша сестра София, не в меру умная и проницательная и к тому же, судя по слухам, соблазняющая других монашек? Дон Пруденсио, местный жиголо? Его жена? Или приехавшая непонятно для чего перед самыми событиями богачка донна Сивилла, которая, как теперь выясняется, имеет бурное прошлое? Может, кто-то из тихих сестер-монахинь?
Ее взгляд упал на кардинала делла Кьянца, который шествовал по дороге в развевающихся алых одеждах, позади него семенили монахини. Может, этот святоша? Да нет, его же не было во время трех первых убийств...
