Несколько дней мне понадобилось, чтобы напасть на верный след. Но теперь, по крайней мере, я знала, что надо искать. Я следовала за Терентьевым и его бодигардами как тень. И стала свидетельницей того, как он регулярно наведывается к любовнице-актрисе. Точнее, телохранители выгружали босса около любовного гнездышка, где тот, как они думали, проводил от двух до трех часов.
Но телохранители не подозревали: Терентьев не задерживался у своей подружки, а вскоре покидал особняк через черный ход, переодевшись и натянув на лицо кепку. И направлялся на ожидавшей его там иномарке по подозрительным адресам, где, судя по всему, встречался с мужчинами. Таким образом, в тайну бизнесмена была посвящена частично любовница, которая, как я выяснила, была особой очень недалекой и крайне жадной. Конечно, Терентьев и ей не сказал всей правды, наверняка навешав лапши на уши и хорошенько заплатив. А любовница ему требовалась только для того, чтобы имитировать свое пребывание у нее, а самому потихоньку удирать и предаваться греховным занятиям.
Остальное было делом техники. Я последовала за Терентьевым во время очередной отлучки и застрелила в подъезде дома, где проживал его новый дружок. Случилось это в лифте. Я зашла вслед за ним в темный подъезд и проскользнула в кабину. Терентьев бросил на меня мимолетный взгляд, но особым вниманием не удостоил. На лице бизнесмена играла сладострастная улыбка, он был весь в предвкушении того, что его ожидало. Поэтому он даже не понял, что происходит, когда я вынула пистолет. А когда понял, было уже поздно. Одного выстрела хватило – Терентьев немедленно скончался. Я же покинула место преступления и неспешно удалилась.
Относительно того, что мультимиллионер делал в том доме один, без бодигардов, выдвигалось немало версий, однако ни одна из них не соответствовала действительности. Даже вернувшийся с Ривьеры Аркадий Аркадьевич задал мне тот же вопрос, отметив, что я провернула первое дело на «пятерку».
– У вас свои профессиональные секреты, а у меня свои, – ответила я ему. – Вы хотели, чтобы ваш конкурент умер? Это произошло.
Аркадий Аркадьевич взглянул на меня и произнес:
– А вы не перестаете меня удивлять. Потому что вы меняетесь, и пока не могу сказать, в лучшую ли сторону или в худшую. Однако согласен, у каждого имеется своя профессиональная этика. И профессиональные секреты. Победителем залогового аукциона стану теперь, конечно же, я. Благодаря вам! Кстати, вам требуется отдых или вы готовы приступить к новому делу прямо сейчас?
Отдых мне не требовался. И Аркадий Аркадьевич передал мне досье на банкира, который обманул его. Пришлось заняться и им. Через три недели банкира не стало.
Врагов, недоброжелателей и конкурентов у Аркадия Аркадьевича, как выяснилось, было предостаточно. Он сдержал свое слово – всех их убивать не требовалось, а только наиболее опасных и наглых. Я превратилась в его личного киллера.
В год мне приходилось совершать примерно три-четыре убийства. Самым неурожайным в данном отношении выпал год 1997-й: всего два убийства. Зато в следующий, кризисный, пришлось как следует потрудиться, и почти каждый месяц кого-то из представителей бизнес-элиты провожали в последний путь.
Если раньше перед Аркадием Аркадьевичем заискивали, то теперь его начали откровенно бояться. Потому что к концу девяностых он превратился в серого кардинала, заправлявшего не только российским бизнесом, но и российской политикой. Причем широкой публике он не был известен, так как предпочитал держаться в тени и выполнять функции кукловода.
К тому времени до меня дошло – я тоже превратилась в одну из его марионеток. Нет, я не могла пожаловаться: платил Аркадий Аркадьевич более чем прилично, и я могла позволить себе царский образ жизни. Для прикрытия я значилась его советницей по вопросом пиара, но никто не задавал лишних вопросов.
Зина к тому времени вышла замуж и на время отдалилась от отца. Мы с ней виделись редко, ведь у каждой была своя собственная жизнь. У нее – тусовки, вечеринки, суаре. У меня – трупы, трупы, трупы.
Мои жертвы мне никогда не снились, и кошмар меня мучил только один-единственный – тот самый, из детства, в котором я и сама была жертвой. Но Аркадий Аркадьевич прав: прошлое нельзя изменить и надо смотреть в будущее.
Хотя все же периодически меня посещала мысль, что и будущее я тоже не могу изменить. Вроде бы меня все устраивало – но в то же время я подспудно чувствовала, что мне требуются перемены. Больше всего мне не нравилось то, что я была личным киллером Аркадия Аркадьевича. О нет, он был всегда вежлив, по-прежнему называл меня на «вы» и исправно платил. Однако я, как и его финансовая и политическая империя, как Зина, – принадлежала ему. И только ему. Он управлял моей жизнью. Двигал меня, как пешку по шахматной доске, дергал за веревочки, к которым была привязана я, одна из его марионеток.
Я часто задумывалась над тем, какой у меня может быть выход, и всякий раз приходила к выводу, что никакого. Вернее, только один выход: Аркадий Аркадьевич должен умереть.
Однако это была просто идея. Всего лишь идея, которую я не собиралась воплощать в жизнь (вернее – в смерть), потому что, несмотря на все свои недостатки, Аркадий Аркадьевич был тем человеком, который не отвернулся от меня и который помог мне…
Да, помог стать убийцей. Да, использовал меня в своих целях, и не каких-нибудь, а криминальных. Я стала его заложницей, и у меня не было ни малейшего шанса вырваться на свободу. Но что за свобода ожидала меня?
Этого я и сама не знала. Однако отчего-то представляла себе, что все изменится к лучшему, если я расстанусь с Аркадием Аркадьевичем. Только как расстаться-то? Ведь я была его личным киллером и являлась обладательницей великолепного компромата на него. Никогда – тут я нисколько не сомневалась – профессор не отпустит меня. У меня имелась только одна возможность – умереть. Ну, или сделать так, чтобы он умер. Но это было нереально.
Я чувствовала отвращение к тому, чем занималась. Нет, меня не терзали угрызения совести, просто я понимала, что меня используют в своих целях, что осознавать было неприятнее всего. У меня даже закралась мысль, что Аркадий Аркадьевич, большой любитель шахмат, с самого начала просчитал все ходы. И с самого начала вел все к тому, чтобы я оказалась в его власти.
Свою власть он использовал на полную катушку. Заказные убийства, которые мне приходилось для него совершать, становились все масштабнее и кровавее. Если раньше Аркадий Аркадьевич удовлетворялся гибелью самого врага или конкурента, то со временем начал требовать, чтобы погибало и ближайшее окружение.
Но почему должны были гибнуть невинные люди? Конечно, Аркадий Аркадьевич пытался убедить меня, что смертью одного человека ограничиться нельзя.
Чаша моего терпения переполнилась в тот момент, когда Аркадий Аркадьевич, вызвав к себе на квартиру, положил передо мной тонкую черную папку. Я прекрасно знала, что сие означает – передо мной досье на очередную жертву.
Я ожидала увидеть фотографию строптивого банкира или, может быть, заплывшего жиром бизнесмена. Но на меня смотрело лицо молодой красивой женщины. До того женщин я не убивала, за исключением разве что Сероводородной Бомбы. Но в качестве личного киллера профессора – никогда.
