– Это, как понимаю, жена объекта, – сказала я, перелистывая страницы. – А где сам объект? Кажется, досье неполное.
– Отнюдь. Оно полное. Фотография объекта перед вами, – ответствовал Аркадий Аркадьевич, устремляя на меня пронзительный взгляд бирюзовых глаз. – Или убить женщину для вас проблематично?
Я ничего не ответила. Потому что странно было бы заявлять, что мужчин я убиваю, а вот женщин нет. Ведь все мы смертны.
– Госпожа Ветоцкая – весьма способный бизнесмен, – пояснил профессор. – Я бы даже сказал, слишком способный. Ее муж не так давно погиб в результате несчастного случая…
Я удивленно посмотрела на Аркадия Аркадьевича, и тот развел руками:
– Да, произошел именно несчастный случай. Все же участие в гонках на яхтах у побережья Монако всегда чревато опасностями. Имел место самый настоящий несчастный случай, уверяю вас. Супруг госпожи Ветоцкой тоже был толковым предпринимателем, и если бы он не погиб, вам пришлось бы уничтожить его. Но теперь во главе дела встала супруга, вернее – вдова, которая ни за что не желает продать активы и уехать жить куда-нибудь в теплые края. А в империи ее мужа имеются лакомые кусочки. Впрочем, остальное вам знать необязательно. Вы должны убить ее.
Что же, поняла я, выбора у меня нет. Убить так убить. Какая разница, что объект – женщина?
– Весь вопрос во времени. Потому что умереть госпожа Ветоцкая должна в течение двух дней, иначе она заключит договор, который нанесет ущерб моим финансовым интересам.
– Сложно, – констатировала я. – Но выполнимо.
Профессор мягко улыбнулся:
– Я знал, что могу на вас положиться. Только все дело в том, что госпожу Ветоцкую отлично охраняют. Но в моем распоряжении имеется эксклюзивная информация – наш объект улетает в Сибирь, чтобы подписать тот самый договор. Причем приземлится вовсе не там, где ожидают, а в другом месте. Так служба безопасности старается сбить со следа потенциальных убийц.
Интересно, подумалось мне, откуда он знает, где именно сядет самолет объекта? Вероятно, на Аркадия Аркадьевича работает кто-то из людей самой Ветоцкой.
– Лучше всего застать ее врасплох на аэродроме. На этот раз никаких выкрутасов – выстрел из винтовки с оптическим прицелом, и все. Пока телохранители очухаются, вы уже будете далеко. Вот, ознакомьтесь.
Профессор протянул мне еще одну папку, и я углубилась в изучение плана аэродрома и расположенной рядом заброшенной воинской казармы.
На месте я была больше чем за сутки до прилета объекта. Заранее обосновалась на чердаке полуразрушенного здания. Аркадий Аркадьевич обещал, что никто заранее проверять аэродром и прилегающие к нему строения не будет. Я поняла его слова так: тот, кто работает на него и входит в ближайшее окружение Ветоцкой, сделает так, чтобы решение приземлиться здесь выглядело спонтанным.
И вот частный самолет зашел на посадку. На проселочной дороге, что петляла между деревьев, показались черные джипы. Как только они оказались на аэродроме, дверь самолета открылась, в землю уперся трап.
Появились типы в черных костюмах и черных очках. Мой палец лег на спусковой крючок. А затем на лестницу ступила молодая красивая женщина, кутаясь в шиншилловую шубу до пят. Это и была госпожа Ветоцкая, которую мне предстояло убить.
Она спустилась вниз, я взяла ее на мушку. Дверцы одного из джипов распахнулись, из автомобиля вышел приземистый мужчина и направился к Ветоцкой. Мне оставалось только спустить курок и…
Вдруг женщина чуть повернулась, полы ее шубы раздвинулись – и я увидела, что она облачена в длинное голубое платье. Но не это заставило меня снять палец с крючка. А тот факт, что Ветоцкая была беременна.
Встречавший ее мужчина галантно поцеловал гостье руку. Затем оба (женщина чуть вразвалочку) двинулись к машине.
Так и есть, объект ждет ребенка!
Я замешкалась.
Конечно, многие из убитых мною мужчин были отцами. Но их дети никогда не попадали в перекрестье моего прицела. Здесь же – дело иное. Если я застрелю Ветоцкую, то одновременно убью и ее неродившегося ребенка. Кажется, она месяце на пятом-шестом. То есть если мертвую женщину тотчас доставят в больницу, то ребенку все равно ничто не поможет – даже будучи извлеченным на свет, младенец не выживет. Да и ближайшая больница от аэродрома далеко. Нет, у ребенка ни малейшего шанса.
Но у меня заказ. Вернее, приказ. И я обязана его исполнить. Обязана? Но почему?
Тут в голову пришло другое соображение: если не я убью бизнесвумен, это сделают другие. Мой палец снова лег на спусковой крючок, я поймала в перекрестье прицела лицо Ветоцкой.
Однако кто сказал, что я должна убивать ребенка? Об этом не было и речи! Наверняка Аркадий Аркадьевич знал о беременности объекта, но не счел нужным сообщить, намеренно утаил от меня информацию. Видимо, посчитав, что она ввергнет меня в пучину моральных терзаний. Или, что вероятнее, просто принял решение: умереть должны и мать, и дитя.
Ну уж нет, если профессору надо, пусть убивает Ветоцкую собственными руками. Хотя он на такое не способен. Зато готов отправлять других на бойню.
У меня еще было несколько секунд в запасе, чтобы совершить убийство, но я убрала палец с крючка. И позволила Ветоцкой сесть в бронированный джип. Кавалькада черных автомобилей покатилась прочь с аэродрома.
Едва я оказалась в Москве, меня взяли в кольцо люди Аркадия Аркадьевича. Я и так знала, что мне предстоит серьезный разговор.
Профессор был в плохом расположении духа и даже позволил себе повысить на меня голос, чего раньше никогда не делал. Я дала ему выговориться, сидя в кресле и бесстрастно взирая на его багровое лицо.
– Я не верю, что вы упустили ее! А второго такого шанса на представится! И Ветоцкая, что ужаснее всего, подписала контракт! В итоге я понес большой финансовый ущерб!
– Почему вы не сказали мне, что она беременна? – спросила я.
Аркадий Аркадьевич смолк. Всего на мгновение. А потом заявил:
– Ветоцкая беременна? Первый раз слышу!
Если бы не эта короткая пауза, я бы поверила ему. Но профессор лгал. Хотя и виртуозно. Итак, он с самого начала был готов к тому, что вместе с матерью погибнет и неродившийся ребенок. А я к таким вещам не готова!
– Или вы требуете от меня, чтобы я убивала детей? – спросила я с вызовом.
Профессор весь как-то съежился, откинулся на спинку кресла и сухо произнес:
– Вы забываетесь! Я никогда не воюю с детьми. Поэтому будем считать, что вышла осечка. Можете быть свободны.
Гонорара я, естественно, не получила, но меня это и не расстроило. Я была рада, что Ветоцкая и ее ребенок остались в живых. Однако что-то мне подсказывало, что сия «осечка» даром для меня не пройдет.
В последующие пять месяцев я не получила ни единого заказа. Такое случалось и раньше. Однако сейчас я знала, что Аркадий Аркадьевич завел себе двух новых личных киллеров, следовательно, меня отстранили от работы.
