Опала не особенно заботила меня, но я быстро сообразила: если я больше не нужна, то вряд ли работодатель отпустит меня на все четыре стороны. Вероятнее всего, прикажет ликвидировать.
Я замечала, что за мной следят. И была начеку, понимая тем не менее: если профессор захочет, то меня не станет. Только очень уж не хотелось умирать по его желанию.
Когда посреди ночи мою квартиру взяли штурмом, я, конечно же, оказала сопротивление. Однако силы были неравные. На руки мне надели наручники, запихнули в джип и куда-то повезли. Я ничего не спрашивала, потому что и так все было понятно. Своего последнего часа я не боялась.
Меня привезли в какой-то бункер, где подключили к детектору лжи, предварительно вколов сыворотку правды. А потом начался допрос. Я плохо помнила, что со мной происходило, однако в памяти осталось, что вопросы вертелись относительно безопасности Аркадия Аркадьевича и того, не работаю ли я на его врагов.
Судя по тому, что наручники с меня сняли, оставив в живых, тест я прошла. И только потом узнала, что вечером предыдущего дня на Аркадия Аркадьевича было совершено покушение, которое почти увенчалось успехом. Профессор был серьезно ранен и находился в больнице.
Причем все указывало на то, что шефа предал кто-то из своих. Из тех, кто входил в число его доверенных лиц. А с учетом того, что я проявила норов и не довела до завершения последний заказ, подозрение сразу пало на меня.
Мне было дозволено вернуться домой и одновременно приказано оставаться в Москве. А через пару дней за мной заехали и повезли куда-то в Подмосковье, на секретную дачу Аркадия Аркадьевича, где тот и проходил курс лечения.
Похоже, мужчине здорово досталось, потому что таким напуганным и беспомощным я его еще никогда не видела. За несколько дней он резко постарел, и было видно, что опасается за свою жизнь.
Облаченный в пижаму профессор возлежал на широкой кровати. Вызов к нему никак не укладывался у меня в голове. Неужели босс не доверяет своим экспертам, которые наверняка сообщили ему, что я не работаю на конкурентов?
– Рад, что вы прибыли! – сказал он таким тоном, будто у меня имелась возможность отказаться от визита к нему на дачу. – Садитесь!
Я опустилась на стул, стоявший около кровати. Аркадий Аркадьевич, откинувшись на подушки, произнес:
– Мне очень жаль, что я сомневался в вас. То, что вы мне преданы, я понял, только попав в экстремальную ситуацию. Мне нужна ваша помощь!
– А как же ваши новые сотрудники? – поинтересовалась я, имея в виду двух новых персональных киллеров.
– У них нет опыта! – фыркнул профессор. – И лучше вас все равно никого не найти. Мне нужно, чтобы тот, кто причастен к покушению на меня, был убит.
Я взглянула на Аркадия Аркадьевича в упор.
– Но это будет мое последнее дело. Потом я перестану работать на вас. Мы квиты!
Я ожидала возражений, но Аркадий Аркадьевич помолчал с полминуты и кивнул:
– Согласен. Пусть будет последнее. Вы мне больше не потребуетесь. Для меня, конечно, большая потеря, но что делать, рано или поздно такое все равно бы случилось…
Босс был готов отпустить меня на свободу? Не верилось. Я переспросила, и профессор подтвердил. Тогда я потребовала от него гарантий, что он не переменит решения и не попытается меня обмануть.
Раненый поджал губы. Похоже, обиделся.
– Сколько лет вы работаете на меня? Я разве хотя бы раз не сдержал свое обещание? Как я сказал, так и будет – это дело станет последним.
Гарантия, конечно, не самая надежная, но выбора у меня не имелось. Кстати, тот факт, что Аркадий Аркадьевич все же решил воспользоваться моими услугами, доказывал: он все еще доверял мне.
Я получила от него черную папку и даже не удосужилась заглянуть в нее.
– Сделайте все без особого шума, – приказал профессор. – Но мне надо, чтобы тот человек умер. А вместе с ним и вся его семья. Не беспокойтесь, на этот раз никаких беременных. Сам объект, он уже в возрасте, его молодая жена, подчеркну – небеременная, и взрослый сын объекта от первого брака и его потенциальный наследник. В вашем распоряжении имеются две недели. А потом получите свой гонорар и можете быть свободны. Мы действительно квиты!
Аудиенция подошла к концу, и я вышла из комнаты. И заметила Зину, которая, ломая руки, кружила по коридору. Завидев меня, подруга кинулась мне на шею. И расплакалась.
Мне пришлось утешать ее. Зина недавно развелась, а теперь на ее отца было совершено покушение. Она между прочим поинтересовалась, что я делала у ее отца, и пришлось быстренько изобрести какую-то историю. Зину было очень жаль, однако я не могла поведать ей всей правды. Я подумала, что сейчас мы последний раз имеем возможность общаться, потому что после выполнения только что полученного заказа меня ждет новая жизнь.
Но я ошиблась – Зина напросилась поехать ко мне на квартиру. А по дороге изливала душу, рассказывая, как все ужасно и как она боится того, что отца убьют. И что киллер доберется до нее самой.
Я напоила Зину крепким кофе, мы поболтали о прежних временах, даже вспомнили пребывание в колонии.
– Если мы пережили зону, то переживем и сегодняшние трудности, – сказала я.
Глаза Зины снова наполнились слезами.
– Ты так считаешь? Какая же ты сильная и волевая! Я всегда завидовала тебе!
Беседа с Зиной разбередила старые раны. Никакой сильной и волевой я не была. Меня заставили быть такой. Впрочем, у меня не было иной возможности, чтобы выжить.
Зина покинула квартиру под утро. Я проследила за тем, чтобы ее забрали телохранители отца, а потом, закурив, подошла к столу и раскрыла лежавшую на ней черную папку. Настала пора узнать, кто же станет моей последней жертвой.
Ею оказался некий Анатолий Павлович Борисенко, химический король России. О нем я слышала много чего плохого – и очень плохого. Неудивительно, что в итоге олигарх схлестнулся с Аркадием Аркадьевичем. И попытался его убить.
Потом я взглянула на фотографию смазливого молодого типа – сына Борисенко, Павла. Тот являлся правой рукой отца и наверняка был посвящен в заговор, направленный против моего работодателя.
Оставалась еще молодая жена. Ну вот ее-то зачем убивать? Этого я никак не могла понять. Но от меня требовалось сделать все в полном соответствии с желанием заказчика.
Я открыла последнюю страницу досье и увидела молодую, на редкость красивую женщину. И вдруг мне стало плохо, так плохо, как еще никогда не бывало. Потому что, несмотря на весь лоск, на годы, которые прошли, на то, что над лицом жены химического короля явно потрудились топ-стилисты и, не исключено, умелые пластические хирурги… на меня смотрела Тоня, моя подруга из детского дома и соучастница в убийстве Автогена. Я не могла поверить своим глазам, всматриваясь и всматриваясь в фотографию. Никаких сомнений не оставалось, в досье значилось имя – Антонина.
