— Ладно. А что с пропавшим гражданином Поздняковым?
— Гиблое дело, — Юрик сплюнул. — Никаких
следов.
— Хреново.
— Да уж, ничего хорошего нет. О, а вот и Влад идет!..
Сейчас он тебе все подробно изложит.
Звягинцев приложил руку козырьком ко лбу и увидел вдали
крошечный силуэт.
— Ну у тебя и зрение, Юрик! Как у орла.
— При чем здесь зрение?
Но Звягинцев уже и сам понял, по каким признакам Юрик так
точно определил появление Влада: к ним навстречу уже неслись собаки.
Проигнорировав Пал Палыча, они окружили Юрика и завиляли хвостами. Особенно
усердствовал Джек: он даже встал на задние лапы и положил передние на грудь
Юрику.
— Ты, я смотрю, не только баб можешь охмурять, —
сказал Звягинцев, наблюдая за проявлениями собачьего экстаза.
— С бабами проще, — меланхолично заметил
Юрик. — А этих еще и кормить нужно.
Лихо подкативший Влад хмуро посмотрел на Звягинцева.
У него с Пал Палычем всегда были напряженные отношения.
Впрочем, ничего особенного в этом не было: такие напряженные
отношения складывались у него со всеми, не задействованными в разного рода
чрезвычайных происшествиях.
Только к жертвам гор Влад проявлял известную долю
снисходительности — Ты когда Ваську последний раз видел? — вместо
приветствия сразу же спросил Юрик.
— Вчера вечером, а что?
— Вот, служба безопасности интересуется. Наш резидент в
странах капитала.
— Случилось что-нибудь? — сразу оживился Влад.
Даже на его бледных, пергаментных щеках заиграл нежный румянец.
— Пока нет, — сдержанно сказал Звягинцев.
— Во всяком случае, вчера он был в полном порядке.
Из последующего разговора с вечно хмурым Владом выяснилось,
что он не видел, как Васька писал записку, да и саму записку прочел позже всех.
Вечером он все-таки видел Ваську. И именно в том месте, которое посетил
незадолго до этого сам Звягинцев, — в «Каменном мешке». К тому же Васька
был не один, а с Ионой.
Опять «Каменный мешок»! Но это уже кое-что.
Звягинцев приободрился.
— Интересно, что они там делали? — неожиданно
спросил Юрик.
— Откуда я знаю? Я-то видел их только издали.
— Они туда заходили? Или наоборот — выходили? —
Звягинцев внимательно посмотрел на Влада.
— Да нет. Просто шли в ту сторону, вот и все.
— Так Иона вместе с Васькой уехал? — равнодушно
спросил Звягинцев.
Влад и Юрик переглянулись.
— Да нет, — осторожно сказал Юрик. — А из-за
чего вообще паника?
Старый ты козел, читал Звягинцев в их молодых наглых
выпуклых глазах. Ну что же ты всех донимаешь проблемой, высосанной из пальца?
Или заняться тебе, старому козлу, нечем?..
— Нет никакой паники. Просто интересуюсь, и все.
— Ну-ну, — процедил Влад.
Это было похоже на сговор. Видимо, чертов дятел Васька так
достал их своим графоманством и ежедневной долбежкой на машинке, что в голову
Звягинцеву пришла совершенно крамольная мысль: а если они специально отправили
Ваську куда подальше, чтобы не мешал им спать?
Сообразив, что большего из спасателей не вытянет, Звягинцев
скоренько попрощался и направился на поиски Ионы.
…Он нашел молодого человека в баре, где тот в полном
одиночестве цедил жалкие сто грамм коньяка. Сто грамм коньяка для Ионы — высший
пилотаж: бочка, штопор, мертвая петля. Он всегда был нудным трезвенником, что
настораживало Звягинцева. Сильно пьющий Пал Палыч был верным и преданным
сторонником учения, главным постулатом которого было: «Если человек не пьет,
значит — либо больной, либо скотина».
Больным Иона не выглядел.
Вот и теперь он сидел за стойкой, абсолютно здоровый и
погруженный в свои мысли. Пал Палыч, кряхтя и проклиная все на свете, влез на
высокий стул, который сразу же предательски заскрипел под ним.
— Рискуете, шеф, — меланхолично" сказал Иона,
не поворачивая головы. — Мебель здесь ненадежная, может не выдержать.
— Ничего. Как-нибудь, — проблеял Звягинцев,
ненавидя себя за извинительный тон.
Он заказал себе водки, салат «Эльбрус» — фирменное блюдо
«Ричарда Баха» — и креветок. К креветкам, сваренным в укропной воде, Звягинцев
относился с нежностью С гораздо большей нежностью, чем к секси-девочкам из
горничных и парням из охраны. Не говоря уже о сытеньких курортниках, которые
доставляли одну головную боль. Только одно общество он ценил выше креветочного:
общество Васи Сикачинского.
Но Васи нигде не было. Он пропал, как будто сквозь землю
провалился. о Звягинцев запустил толстые пальцы в теплые" тельца беспозвоночных
ракообразных и с хрустом оторвал первую, ни в чем не повинную креветочную
голову, о — Выпьешь со мной? — спросил он у Ионы. —, — Уже
выпил. — Другого и ожидать не приходится. Этот надменный щенок-далматинец
никогда его и в грош не ставил.
— Ну, как знаешь.
— Я смотрю, ваш радикулит прошел, — с сожалением
сказал Иона. Он был единственным из спасателей, кто обращался к Звягинцеву на
«вы». Но его вежливость была такой оскорбительной, что Звягинцев с трудом
подавлял желание двинуть этому мелкому пакостнику в челюсть.
— Ты-то откуда знаешь, что меня прихватило?
— Василий сказал.
Значит, Василий сказал. Очень хорошо. Щенок сам вывел его на
нужную тему, нужно только воспользоваться случаем.
— Кстати, ты не знаешь, зачем он меня искал? —
Звягинцев поднял рюмку и сквозь нее посмотрел на Иону.
— Понятия не имею.
Другого ответа Пал Палыч и не ожидал. Выпив водку, он
удовлетворенно крякнул и попросил бармена повторить.
— Много пьете. Пал Палыч, — пожурил его
Иона. — Водку, да еще днем и в одиночестве… Это дурной тон.
«Не твое дело, сопляк!»
— Значит, Василий уехал.
— Не знаю. — Иона по-прежнему смотрел перед собой.
— Он же записку вам оставил!
— Не читал.
— Говорят, ты с Васькой вчера в «Каменный мешок»
таскался.
— Если говорят, значит, правда, — чуть помедлив,
сказал Иона.
— И зачем вас туда понесло?
— Это что — допрос?
— Дружеская беседа. — Звягинцев снова хрустнул
креветкой.
— Ну, тогда я могу не отвечать. Состряпаете ордер —
приходите. А теперь, извините, шеф, мне пора. Счастливо оставаться. — Иона
соскользнул со стула и гордо удалился из бара. Даже если он что-то и знает, то
никогда ничего не скажет Звягинцеву, уж слишком уничижительна его вежливость.
Звягинцев мысленно послал ему вслед все проклятия, которые знал: список
получился внушительный, в него вошло даже непечатное венгерское ругательство
«Меньо фос бо». Этому ругательству Звягинцева обучил мадьяр Лайош Карпати,
севший в свое время — не без участия Пал Палыча — на три года за кражу фуры с
помидорами.
