…Она уже полностью оделась, когда в дверь коттеджа раздался
осторожный стук. Интересно, кто бы это мог быть? Марк открыл бы собственным
ключом, нетерпеливая Инка наградила бы дверь пинками… Может быть, горничная? Здесь
наверняка практикуется европейский сервис и даже белье не крадут, как это было
в Венеции. Тогда в продрогшей гостинице у нее украли трусики и лифчик; Марк еще
шутил по такому анекдотическому поводу: скорее всего это сделал какой-нибудь
фетишист-гондольер, влезший через окно (ты сражаешь гондольеров наповал, кара).
На пороге стоял Иона.
— Добрый день, Ольга, — сказал он. Никакой
приветственной улыбки, строгое лицо учителя физкультуры, заставшего своих
учеников за банальным онанизмом под окнами женской раздевалки.
— Здравствуйте, Иона. Вас Марк послал?
— Нет.
— Откуда вы знаете, что я здесь?
— Я не знал, что вы здесь. Можно войти?
И, не дожидаясь ответа Ольги, мягко оттеснил ее в глубь
коттеджа.
— Я уже собралась уходить.
Иона никак не отреагировал на ее слова. Стоя посреди комнаты
и склонив голову набок, он внимательно рассматривал ее.
— Вы видели Марка?
— Нет. Я не был сегодня на трассе.
— А откуда вы знаете, что он там? — — Ну, если
здесь его нет… Думаю, он приехал сюда не для того, чтобы с утра до вечера
торчать в баре…
Иона сделал шаг вперед, и вот тут-то Ольга по-настоящему
испугалась. И даже не Ионы, нет, хотя от него исходили мощные, хотя и
осторожные токи.
Себя.
Ну конечно же, нужно честно признаться — подсознательно она
ждала его. Вчерашняя ничем не завершившаяся сцена на плато оставила привкус
недоговоренности. И все-таки нужно взять себя в руки, иначе эта
недоговоренность может далеко завести.
— Марк должен сейчас прийти… Мы собирались кататься.
— Ну и что?
Действительно, ну и что? Брат зашел к брату и встретил его
жену — ничего крамольного, ничего предосудительного.
Отличный повод для светской беседы об особенностях здешнего
климата.
— Хотите чего-нибудь выпить?
Ну вот, кажется, она нащупала точную линию поведения: жена
старшего брата должна по определению относиться к своему шурину (или деверю?
Нет, все-таки деверю)… Она должна по определению относиться к своему деверю со
снисходительной нежностью, выслушивать все его зубодробительные истории о
любовных похождениях и ссужать деньгами на пиво.
— Хотите что-нибудь выпить? — снова повторила
Ольга.
— Нет.
— Есть отличный коньяк. И мартини. Марк прихватил с
собой две бутылки мартини.
Ольге вдруг пришло в голову, что даже скромного ужина в
семейном кругу не было, братья никак не отметили встречу после семнадцатилетней
разлуки. Странно, чем тогда руководствовался Марк, выбирая именно «Розу
ветров»? Они вполне могли провести десять дней где-нибудь в Швейцарских или
Французских Альпах, без всяких хмурых родственников в эпизодических ролях
инструкторов по лыжам и горноспасателей.
— Нет.
— Может быть, кофе?
— Нет.
На кофе вся фантазия Ольги оказалась исчерпанной. Но и
сдаваться ей не хотелось.
— Минеральной воды?
— Нет.
— Текилы?
— Нет.
— Баккарди?
— Нет.
— Полусухого шампанского?
— Нет.
— Вермута со льдом?
— Нет.
— Капитанского рома?
— Нет.
— Виски «Белая лошадь»?
— Нет.
— Абсента?
— Нет.
Ольга закусила губу, пытаясь вспомнить содержание альбома
«Алкогольные напитки», который преподнесли Марку на прошлое Рождество его
подчиненные. Альбом был толстым и красочным, куда более красочным, чем
односложные ответы Ионы.
— Рейнвейна и мозеля? — выложила она свой
последний козырь. И Иона сдался, разом поломав игру.
— Это пожалуй. Валяйте ваш мозель.
Ольга рассмеялась и развела руками:
— Увы.
— Жаль. А я очень решительно настроился… Почему вы не
отправились на трассу с Марком? Он ведь давно ушел, еще утром.
— Откуда вы знаете? Вы что, следили?
— Да, — просто сказал он.
— Зачем? — она задала самый глупый вопрос из всех
возможных.
— Просто. Хотел увидеть. — Самый достойный глупый
ответ на глупый вопрос.
— Увидели?
— Да.
— Что дальше?
— Дальше? — Иона задумался. — Я не знаю, что
будет дальше.
Колени у Ольги подломились, и она опустилась на кровать. И
тут же вскочила: не хватало, чтобы Иона воспринял это как приглашение. Отойдя
на безопасное расстояние от кровати, которая теперь казалась ей раскрывшим
ленивую пасть капканом, и плюхнувшись в кресло, она принялась надевать ботинки.
— Вы проводите меня, Иона? — Голос должен быть
максимально нейтральным: никаких страхов, никаких сомнений, только
снисходительная нежность к деверю. Снисходительная нежность, только и всего.
— Да, конечно.
Черт возьми, она волновалась. Она волновалась так, что снова
не смогла застегнуть ботинки. Или это оттого, что она просто не привыкла к
дурацкой аэродинамической горнолыжной обуви?..
— Никогда не научусь с ней справляться! — в
сердцах сказала Ольга.
— Это несложно, вопрос тренировки, так же, как и во
всем остальном. — Иона как будто ждал этого. Он с готовностью опустился на
колени перед Ольгой и принялся застегивать ее ботинки.
Совсем близко она видела его макушку с торчащим мальчишеским
хохолком волос: таким непокорным и таким беззащитным, что Ольга не удержалась и
коснулась его рукой.
Он замер, даже спина напряглась под лыжной курткой: она не
увидела, а скорее почувствовала это. Руки Ионы скользнули вверх — от ботинок к
коленям. Ольга сидела, как будто окаменев.
— Вот видишь, как все просто, — сказал Иона и
поднял к ней лицо.
— Да, — прошептала она. — Все просто. Мы уже
перешли на «ты»?
— Конечно. Смешно «выкать» друг другу. Мы же
родственники.
Его глаза сузились, как у животного перед прыжком, в самой
глубине зрачков запылал огонь. Крылья носа трепетали, а по губам пробежала
судорога, они приоткрылись, обнажив влажно мерцающие зубы.
Она положила кончики пальцев на переносицу Ионы (господи,
что же я делаю?!), спустилась к губам (господи, что же я делаю?!). Его губы
обожгли — как тлеющие, едва прикрытые золой угли. Отдернуть пальцы она не
успела: Иона уже завладел ими, как завладевают добычей. Теперь ему только
оставалось разделать эту добычу: он орудовал поцелуями, как охотничьим ножом,
отделяя мясо от костей и лишая жертву последнего шанса на спасение.
