— Я ничего не знаю об этом… — Марку плевать было и на
все лавины, и на всех Кириллов вместе взятых. Главное, что его девочка была
жива!
— Парень, которого мы все это время ищем, — Иона
побледнел еще сильнее. — Он пропал еще до того, как вы приехали сюда.
— Ну что за бред! Если он пропал сколько-то времени
назад, откуда ей знать, что это именно пропавший? — Марк снова обратился к
Ольге. — Откуда ты знаешь, что это именно он, кара?
— Фотография! Мне показывали его фотографию…
— Кто?
— Женщина, с которой… Которая была с ним.
— Наталья, — снова прокомментировал Ольгу Иона.
— С какой стати она показывала тебе фотографию?
— Марк! — Глаза Ольги наполнились слезами. —
Почему ты так со мной разговариваешь? Ты ведь не прокурор…
Марк осекся и снова потянулся к Ольге.
— Прости меня… Прости, я просто ужасно струсил… Я
боялся, что могу тебя потерять…
— Еще как боялся! — Иона ощерил зубы в улыбке, и
впервые она показалась Ольге неприятной.
— Заткнись, — бросил Марк брату. — А теперь
расскажи нам все с самого начала, кара!
Это оказалось совсем не таким простым делом. Ольга несколько
раз вздохнула, а потом попросила Марка принести воды.
Когда он вышел, она впервые открыто посмотрела на Иону.
Пережитое потрясение перегрызло пуповину ее внезапной
зависимости от молодого смуглого спасателя.
— Уходи, — прошептала она.
— Нет. — Он стиснул зубы, и на его скулах заходили
желваки.
— Уходи.
— Я спас тебя. Ты могла хотя бы поблагодарить меня за
это.
Она закрыла лицо ладонями: почему так долго не идет Марк? А
Иона — он уже был рядом с ней, на краешке кровати, он занял место Марка. Занять
место Марка — не в этом ли была его цель?.. Но Ольге не пришлось додумать эту
мысль до конца: руки Ионы крепко сжали ее пальцы, и она запоздало удивилась
тому, как они горячи, ничего общего с прохладными, спокойными руками мужа. Они
обжигали ее, как обжигали его поцелуи.
Наконец вернулся Марк.
— Выпей, кара.
Иона тотчас же поднялся с кровати. Стараясь не смотреть на
него, Ольга взяла стакан и сделала несколько глотков.
— Тебе лучше? — заботливо спросил Марк.
— Да. Все в порядке.
— Ты можешь рассказать, что произошло?
— Да.
И снова она не смогла начать. Дверь в коттедж распахнулась
настежь, и на пороге появилась Инка. Такая же шумная, как всегда. Она смела с
дороги обоих братьев и покрыла восковое лицо Ольги беспорядочными поцелуями. От
Инки пахло снегом, взмокшими волосами, свежестью ничем не замутненной души.
— Лелишна! Ты тронулась! Ты же могла нас в могилу
свести! Что бы я сказала Игорю? — Не отпуская Ольгу, она повернула голову
в сторону Марка и Ионы и презрительно выгнула губы. — Мужичонки! Козлы
вонючие! У семи нянек дитя без глазу! Хороший у тебя муженек, ничего не
скажешь!
— Заткнись, пожалуйста. — Марк устало
поморщился. — Хоть сейчас заткнись!
— Ты бы лучше не за мной следил, а за своей
женой! — все-таки не удержалась Инка напоследок, ощупывая лицо
Ольги. — Никаких повреждений, Лелишна, могу тебя поздравить. Во всяком
случае, в гробу ты бы смотрелась великолепно.
— Инка!
— Молчу, молчу. Ну, рассказывай, что с тобой стряслось!
Ольге было все равно, слушают ли ее Инка и Иона. Марк — вот
к кому она апеллировала. Марк, который знал о ее кошмаре, который знал о
цыганке в аэропорту и о ее предсказании.
Теперь же все произошедшее с ней казалось звеньями одной
цепи.
— Я просто… Просто хотела покататься… Мы ведь приехали
сюда покататься на лыжах, правда? — начала Ольга бесцветным голосом: она
сознательно опустила причину, по которой отправилась в такой небезопасный
спуск. Все, связанное с Ионой, было теперь неважно. — Я вас искала…
Марк снова крепко прижал ее к себе.
— Сначала все было хорошо… А потом… Потом я
заблудилась. Я не поехала по трассе, а было уже темно. Почти темно.
Я потеряла палку. Решила, что лучше снять лыжи и идти — там
было много скал… Много камней. А потом я нашла это место, совершенно случайно.
Путаясь и сбиваясь, Ольга рассказала о страшной пещере, о
мертвых людях, которых видела там, — один из них был Кирилл. Она так
хотела, чтобы ей поверили, она приводила самые достоверные подробности: спички,
завернутые в целлофан, ссадина на скуле Кирилла, ее собственная обожженная
рука, цепочка, лежащая на ключицах женщины… И чем больше она говорила, тем
яснее понимала, что ни Марк, ни Инка не верят ей. Она бы и сама себе не
поверила, таким фантастическим выглядел рассказ. «Слишком цветисто, чтобы быть
правдой, — сказал бы ее отец, обладающий известной парадоксальностью
мышления. — Слишком много ненужных деталей».
Когда она закончила рассказ, то сразу же поняла, что
подписала себе приговор, — теперь они будут считать ее сумасшедшей.
— И что дальше? — со жгучим интересом спросила
Инка: она обожала фильмы ужасов.
— Я не помню, — честно призналась Ольга. — Я
выскочила оттуда и бежала, пока хватало сил.
— И бросила лыжи?
Ольга улыбнулась — впервые после того, как пришла в себя.
Лыжи, конечно же, лыжи! Ты умница. Инка! Она оставила свои лыжи прислоненными к
скале рядом с лазом в пещеру. Они, наверное, до сих пор там стоят. И найти их
будет несложно…
— Я оставила их там, возле пещеры, — едва скрывая
торжество, сказала Ольга. — Если мы их найдем, то найдем лаз в пещеру…
Марк с сомнением посмотрел на жену.
— Ты мне не веришь, Марк? — Ей было совершенно
наплевать на всех остальных. Главное, чтобы Марк принял ее сторону.
— Почему же, — он так осторожничал, так явно
подбирал слова, что Ольге вдруг захотелось ударить его. — Почему же, я
верю тебе, кара… Только… М-м… Может быть, ты неудачно съехала, может быть,
упала…
— Ты хочешь сказать… — Ольга вспыхнула. — Ты
хочешь сказать, что я свалилась и ударилась и без того некрепкой головой? И
потеряла мозги окончательно?!
— Нет… Нет. Но все это выглядит совсем уж… Просто
гиньоль какой-то.
— По-твоему, я сама это придумала?!
— Брейк, брейк. — Инке нравилась ситуация, она
даже подмигнула Ольге (вот видишь, Лелишна, и тебе несладко приходится с этим
рациональным ублюдком). — Успокойтесь, горячие финские парни! Все очень
просто. Нужно проверить все то, что рассказала Лелишна.
— Интересно, каким образом?
