— Это не должно остаться безнаказанным!
— Возвращайтесь к себе, Наталья Владиленовна. Завтра с
утра я займусь этим.
— Нет, — твердо сказала Запесоцкая. —
Сегодня. Сейчас.
— Сейчас? В три часа ночи?
— Именно. За подобные вещи нужно наказывать. Или вы
думаете, что ее деньги позволят ей выйти сухой из воды?
И не только деньги, но и общее подорванное состояние
психики.
— Это не совсем удобно, — начал было
Звягинцев. — Врываться к людям среди ночи, без всяких санкций…
— А устраивать акты вандализма и разбивать физиономии —
это в порядке вещей, вы как думаете?.. Я готова написать любое заявление.
— Это лишнее. Попробуем решить все полюбовно.
— Полюбовно? — Запесоцкая посмотрела на Пал Палыча
с откровенным презрением. — Ничего не выйдет.
— Ну хорошо, — сдался Звягинцев. — Решим все
на месте.
Подобные инициативные дамы полностью лишали его воли, тем
более что состав преступления, которое Звягинцев уже сейчас квалифицировал как
мелкое хулиганство, был налицо.
— Я буду ждать вас в коридоре, — надменно сказала
Запесоцкая. — Безобразие какое-то! Солидный курорт, а никакой охраны. Как
в лесу, честное слово.
— В горах, Наталья Владиленовна, в горах, —
машинально поправил Звягинцев.
Запесоцкая вышла, не удостоив его даже взглядом.
Подождав, пока за ней закроется дверь, Звягинцев воровато
включил бра и принялся собираться. Несколько минут ушло на ботинки, и Пал Палыч
в который раз подумал о том, что не мешало бы подкачать брюхо или перейти на
туфли без шнурков. Из-за непомерно раздувшегося пивного живота шнуровка ботинок
каждый раз выливалась в героическую эпопею. Надев пальто и нахлобучив шляпу на
самый лоб, он последовал за Натальей Владиленовной.
Сначала они отправились к ледяному городку.
И все, о чем рассказала Запесоцкая, приняло угрожающе
реальные очертания.
Почти все фигуры были истыканы чем-то острым и безнадежно
испорчены. Особенно досталось «Вечной весне» — Запесоцкая не соврала. Головы
влюбленных, безжалостно снесенные, валялись тут же. Звягинцев даже поежился от
такого удручающего зрелища.
— Теперь вы видите? — спросила Запесоцкая
торжествующим тоном.
— Теперь вижу.
Больше всего Звягинцева поразила та сила, а скорее — остервенение, —
с которой наносились удары по беспомощному льду. Он пошарил глазами и почти
сразу же обнаружил орудие вандалки — самую обыкновенную лыжную палку: теперь
понятно, почему лед кажется истыканным.
— Эта? — коротко спросил он у Запесоцкой, кивнув
на палку.
— Да… Чем-то похожим она орудовала. Я не могла
разглядеть… А когда она сбила с меня очки…
— Скажите спасибо, что не проткнула насквозь.
— А могла? — В голосе Запесоцкой послышался
запоздалый страх.
— Не знаю, — честно признался Звягинцев.
От этих буйно помешанных с короткими периодами ремиссии
всего можно ожидать. В милицейской практике Звягинцева встречались типы с теми
или иными психическими отклонениями: в основном это была белая горячка, или
«белочка», верная спутница поножовщины и самой жестокой бытовухи. Но с таким
изысканным помешательством он сталкивался впервые.
Прихватив с собой палку, Звягинцев в сопровождении
пострадавшей Запесоцкой отправился к Красинским.
…Всю дорогу до коттеджа они молчали.
Звягинцев думал о том, что необходимость разговора с
Запесоцкой отпала сама собой. Теперь все ее показания о таинственном
горнолыжнике с непокрытой головой не имеют никакого значения. А его собственный
карманный генерал майор должен быть понижен в звании до старшего лейтенанта и
занять скромную должность участкового.
Несколько раз полуслепая Запесоцкая споткнулась на ровном
месте, но от галантно протянутой руки Звягинцева отказалась наотрез.
— Сколько вы получаете? — неожиданно спросила
Запесоцкая.
— Вам предоставить декларацию о доходах?
— Не стоит. Просто… Если уж вы занимаете такое
положение, могли бы выглядеть поприличнее. Невозможно доверять такой, с
позволения сказать, шляпе.
Звягинцев шмыгнул носом, но ничего не ответил: чувства
оскорбленной и подвергшейся унизительному нападению женщины были ему понятны.
Они взобрались по обледеневшим ступенькам и остановились
перед закрытой дверью.
— Ну, стучите, — скомандовала Запесоцкая, —
стучите.
Я хочу посмотреть в глаза этой мелкой хулиганке. Надеюсь, я
смогу ее разглядеть.
В коттедже Красинских, несмотря на глубокую ночь, горел
свет, и это придало Звягинцеву уверенности. Он несколько раз громыхнул кулаком.
И почти тотчас же из-за двери раздался взволнованный голос Марка Красинского:
— Кто там?
— Это Звягинцев, Марк, — Пал Палыч кашлянул,
прочищая горло. — Откройте, пожалуйста.
— Что-нибудь случилось?
— Как вам сказать? Похоже, что да.
Марк отпер дверь и вышел на крыльцо. Он совсем не выглядел
сонным, даже не снял ботинки и свитер. Пал Палыч приободрился: куда тяжелее
было бы сейчас разговаривать, будь Марк в какой-нибудь пижаме из набивного
китайского шелка.
— Мне нужна ваша жена.
— Вы знаете, который час?
— Догадываюсь, но тем не менее… Вы бы не могли ее
позвать?
— Она спит.
— Марк, что случилось? С кем ты разговариваешь? —
раздался из-за двери голос Ольги.
— Значит, спит? — еще раз уточнил Звягинцев.
Марк угрюмо молчал.
— Вы впустите нас или нет? — вклинилась
Запесоцкая.
— А что, собственно, произошло?
— Эта палка от вашего комплекта? — Звягинцев решил
Зайти с другой стороны и протянул Марку лыжную палку.
— Я не понимаю… — Марк мельком взглянул на
палку. — Возможно… Да. Вы нашли ее? Большое спасибо, но неужели нельзя
было подождать до утра?
— Значит, ваша?
— Кто там, Марк? — снова спросила Ольга.
— Успокойся, кара! Пал Палыч был настолько любезен, что
принес нам ту палку, которую ты потеряла в горах прошлой ночью.
— Боюсь, что не прошлой ночью, а этой. И не в горах, а
поближе. Возле гостиницы. Там, где городок ледяных скульптур, — с нажимом
сказал Звягинцев.
— Я не совсем понимаю…
— Я тоже пока мало что понимаю. Но надеюсь, что ваша
жена все нам сейчас объяснит. — И, не дожидаясь ответа, Звягинцев животом
оттеснил Марка в глубь комнаты. Следом за ним, покачивая точеными, нерожавшими
бедрами, в коттедж просочилась Запесоцкая.
