С каждой минутой внешний вид Даши преображался – волосы, распущенные по плечам, были уложены в строгую, но в то же время красивую прическу. Поверх волос ловкие руки служанок накинули тончайшую накидку, сотканную из золотых и платиновых нитей и украшенную крошечными бриллиантами и жемчужинами.
Когда Даша узнала, сколько имеется на выбор вечерних нарядов, то обомлела – больше тысячи! Но служанка, отвечавшая ей на вопрос, неверно растолковала гримасу удивления и тотчас принялась извиняться:
– Госпожа, не смейте меня наказывать, я знаю, что с вашей неземной красотой и с вашей идеальной фигурой вам требуется в десять тысяч раз больше!
И она зажмурилась, видимо, приготовившись к тому, что Даша даст ей затрещину. Даша же поблагодарила служанку и потрепала ее по плечу. Та сначала испуганно вытаращилась на молодую госпожу, а потом расплылась в белозубой улыбке – к такому во дворце полковника слуги привычны не были.
Поняв, что Даша не намеревается наказывать за провинности, подлинные или выдуманные, служанки принялись болтать, выкладывая все самые последние дворцовые новости и сплетни. Оказалось, что законная супруга Ганнибала очень недовольна тем, что у него имеется личный гарем, состоящий из восьми наложниц. Но еще больше ее вывела из себя весть о том, что у ее супруга объявилась дочь и он намерен официально признать ее.
От этой новости у Даши пошли мурашки, однако разве она могла воспротивиться воле деспотичного полковника? Да, она была его дочерью, и отрицать это было бессмысленно.
Айна потребовала от отца немедленно избавиться от этой «русской шлюхи», как она назвала Дашу. И даже закатила истерику. На что Аль Бадраффи ответил, что если Айне что-то не нравится, то она может объявить голодовку – возможно, это поможет ей сбросить лишний вес.
Рамаль, старший сын Аль Бадраффи, был слизняком и тряпкой и не так давно возвратился из зарубежной клиники, где проходил сеанс лечения от алкоголизма и наркомании. Второй сын полковника находился за границей – в престижных интернатах. Третий только что развелся с женой, потому что та застукала его в постели с чистильщиком бассейна и едва не застрелила неверного мужа из ружья для охоты на слонов. И, наконец, Далил, младший сын, страдавший синдромом Дауна, заявил полковнику, что его новая русская сестра – лучше всех на свете!
Если кого Аль Бадраффи и любил безоговорочно и преданно, так это именно Далила. Когда мальчик появился на свет и стало ясно, что он отличается от других детей, Аль Бадраффи сначала был в прострации, затем посадил в тюрьму врачей, принимавших роды у его тогдашней любовницы, матери Далила, а затем едва не казнил и несчастную. Первое время он стеснялся больного сына, но потом прикипел к нему душой, а через некоторое время так полюбил, что старшие отпрыски Аль Бадраффи люто ревновали Далила к своему могущественному отцу.
Слушая вполуха сплетни, Даша выбирала подходящее платье. Как выяснилось, у Айны нарядов было больше двадцати тысяч – она никогда не надевала одно и то же платье больше одного раза.
Служанки тактично давали советы молодой госпоже, указывая то на пышное кремового цвета платье от Шанель, то на воздушное, все в кружевах и страусиных перьях творение дома Ив Сен-Лорана, то на тяжелое бархатное одеяние в стиле барокко, изготовленное лучшими итальянскими дизайнерами.
Особое крыло дворца, где хранились наряды самого полковника, а также его семейства, представляло, по словам служанок, подлинный город и было по площади больше Ватикана. Платья, которые принесли Даше – их было не меньше пяти десятков, – никогда никто еще не надевал, и даже размеры у них были совершенно разные. Они хранились в гигантской гардеробной так, на всякий случай, для очередной любовницы полковника или в качестве подарка для жены кого-нибудь из приближенных.
Ведь Айна, как судачили служанки, все равно бы не могла натянуть на себя эти наряды: для ее фигуры было сложно найти что-либо подходящее. Но Даша не считала, что фигура у нее идеальная, как льстиво замечали служанки, и внешность неподражаемая. Но, когда она услышала это в десятый раз, то подумала, что, может быть, в словах женщин есть доля правды. А потом ужаснулась сама себе – она во дворце всего пару дней, а уже начинает проникаться ядом его тлетворной атмосферы!
Даша никак не могла принять окончательное решение. Наверняка подавляющее большинство женщин, попав в этот рай, с визгом бросились бы на все эти наряды, желая надеть их все сразу. Но вкус у обитателей дворца был истинно восточный, помпезный, неуемный. Наряды были хороши – для костюмированной вечеринки, романтической свадьбы или приема в королевском дворце.
Но ведь об этом и шла речь – о приеме в королевском дворце! И она сама была в этом дворце принцессой! Рука Даши уже потянулась к нежно-сиреневому платью, отороченному мехом, как вдруг она заметила еще один наряд, висевший на позолоченной вешалке в целлофане – его даже еще не распаковали.
Служанки запричитали, принося извинения, но Даша уже сняла целлофан – и изумилась. В руках у нее было классическое стильное белое платье, без всяких прибамбасов в виде драгоценных камней, оборок и перьев.
Женщины снова стали приносить извинения, сетуя на то, что это платье, больше подходившее, по их мнению, для них самих, затесалось в гардероб молодой госпожи. Они даже попытались забрать его у Даши, но девушка, поднеся платье к зеркалу и приложив к своей фигуре, сказала:
– Да, это мое!
И напрасно служанки пытались отговорить ее, Даша настаивала на своем. Однако женщины изменили свое мнение, когда Даша, облачившись в платье, оказалась перед зеркалом. Платье сидело на ней как влитое. Ничего лишнего, но в то же время очень красивое. Одна из служанок даже шмыгнула носом и, встав на колени, попыталась поцеловать подол. Даша строгим голосом попросила ее встать.
Одна из служанок куда-то убежала и вернулась через несколько минут в сопровождении охранника. Он принес с собой несколько сафьяновых футляров. Даша раскрыла их и обнаружила бесценные колье. Служанки, дурачась, стали прикладывать одно ожерелье за другим к шее молодой госпожи.
Одно из колье – изящной работы, не перегруженное драгоценными камнями – удивительно гармонировало с платьем. И все же Даша, поколебавшись, сняла его. Даже это скромное украшение стоило многие сотни тысяч долларов – и вряд ли деньги, на которые оно было куплено, были заработаны честным путем.
Взмолившись, служанки настояли на том, чтобы Даша надела ожерелье еще раз. Смилостивившись, девушка сделала это, и в этот момент в дверь нетерпеливо постучали. Служанки засуетились, и Даша услышала из-за двери голос генерала Саида. Одна из женщин испуганно доложила, что Дашу ожидают в главном зале дворца.
Девушка глубоко вздохнула, понимая, что пришло время ее большого выхода. А потом попыталась снять ожерелье, однако застежка запуталась в волосах. Как ни пыталась сама Даша, как ни старались служанки, но снять колье не выходило.
Вдруг в спальню шагнул генерал Саид. Судя по выражению его лица, он вначале не узнал Дашу, а потом на его губах заиграла странная улыбка. Он легко поклонился ей, а потом протянул свою руку, затянутую в перчатку. Даша подала ему свою, и Саид – невероятное дело! – поцеловал ее запястье.
