Константин Константинович приезжал в поместье поздно вечером, предпочитая ни с кем не разговаривать. Он не хотел видеть ни жену, ни сына. Этот скандал может стоить ему целого концерна. Прокуратура и так давно ходила кругами вокруг «Парацельса», а теперь у них есть веский повод, чтобы начать многоплановое расследование. А ведь захоронение бочек с токсинами в Сибири только вершина айсберга. Сколько раз ему приходилось отдавать устные приказания затопить контейнеры в море, просто вывезти их на барже подальше от берега и сбросить ночью на дно… А финансовые махинации, о которых писала все та же Ухтомина? А еще в прессу просочились сведения о том, что умирают пациенты, которых лечили лекарствами, изготовленными на «Парацельсе». Инсулин был ужасного качества, но Деканозов монополизировал его производство во всей России; его препарат был на порядок дешевле импортного, поэтому больные предпочитали именно «деканозовский». Репутация – вот за что боролся Деканозов. Репутацию ведь тоже можно купить. Он это и сделал. И теперь все висит на волоске…
– Выйди вон! – закричал он на Анжелику, которая в одном прозрачном неглиже проскользнула к нему в кабинет. – Мне не до тебя!
– Но Костя, – начала было та. – Я так давно тебя не видела…
– Не сейчас, – отрезал Деканозов. – Мне нужно работать! Я хочу остаться один!
Он и остался один – на самом деле, все друзья во властных структурах его бросили, едва появилась статья Ухтоминой. Мерзавка, она разрушает его детище. Если бы с ней можно было поступить так же, как и с этим оборотнем Стаховским! Но журналист и Барабаш умерли до того, как успели опубликовать факты по «Фарма-Стиксу», Ухтомина же это сделала. Убить ее сейчас? В качестве запоздалой мести – опасно и глупо. Но она получит свое, непременно получит, нужно только немного подождать…
Деканозов включил огромный телевизор. Последние известия. Что готовит ему судьба? Вчера к нему в офис наведались молодчики в масках, которые перевернули все вверх дном и конфисковали несколько тонн документации. Деканозов ничего не мог поделать – он не дозвонился ни до одного из бывших покровителей. Все, как назло, были вне пределов досягаемости. Еще бы, после того, как сам президент выразил негодование по поводу захоронения токсинов и призвал прокуратуру «тщательно и взвешенно разобраться во всем, чтобы все виновные понесли заслуженное наказание», правоохранительные органы бросились выполнять приказ с самого верха.
Деканозов, слушая новости, подошел к сейфу. Оригинал соглашения находился в Константинове, это опасно. Нужно немедленно уничтожить его. Потому что прокуратура может заявится с обыском к нему в поместье.
Он открыл сейф и попытался найти черную папку с несколькими листами соглашения. Деканозов онемел – папки не было. Он в бешенстве выбросил содержимое сейфа на пол, пнул ногами пачки денег, расшвырял по комнате сверкающие драгоценности жены, потом стал торопливо просматривать каждый документ.
Проект «Фарма-Стикс» исчез. Но как же так, Деканозов сам клал его в сейф… Кто мог его выкрасть? Деканозов задумался. Прислуга… Вот кто! Один из шпионов, оплаченных Ухтоминой или его врагами! Его конкуренты спят и видят, что «Парацельс» терпит крах. Но он не доставит им такого удовольствия, он будет бороться до конца!
Или это дурочка Анжелика? Впрочем, нет, ни она, ни Дима не знают шестизначного кода. Сейф наверняка вскрывал профессионал. Деканозов понял, что опасность на самом деле велика. Его адвокаты уже подали иск против «Столичного курьера», обвиняя бульварный листок в намеренном распространении лжи и клеветы. Но если у них есть оригиналы соглашения, под которыми стоит его подпись… Ему придется объяснять суду, как это произошло.
У Деканозова появилось ощущение, что именно его хотят сделать козлом отпущения. Он был бельмом на глазу, слишком известный, всеми нелюбимый. Его стиль жизни – золотые краны в ванной, четырехпалубные яхты, новое многоэтажное здание «Парацельса», визиты западных поп-звезд на день рождения – обернулся против него. Он, услышав позывные очередного выпуска новостей, прибавил звука.
– Экстренное сообщение, – задыхаясь, произнесла диктор. – Как нам только что стало известно, полчаса назад Правительство Российской Федерации приняло решение о временном отзыве лицензии у химического концерна «Парацельс», владельцем и главой которого является Константин Деканозов. Этот шаг пока что официально не предан огласке, но, без сомнения, он вызван продолжающимся скандалом, связанным с незаконным захоронением химических отходов…
Деканозов почувствовал, что у него внезапно закружилась голова. Они закрывают его фабрики! Это то же самое, если бы кто-то выстрелил ему в спину. Подлый удар…
Ухтомина, мерзавка, виновата во всем. Деканозов ощутил тупую боль в сердце. Одновременно начали звонить все четыре телефона, которые стояли в комнате. Константин Константинович тупо смотрел в экран. Мысли его смешались, а по щекам текли слезы.
– Поздравляю тебя с успехом! – сказал Павел, нежно целуя Светлану. – Деканозову, по всей видимости, пришел конец. Ты просто супер! У его концерна отозвана лицензия, и это впервые в истории современной России! Деканозов давно провоцировал власть, а теперь у нее появилась подходящая возможность наказать его за это. Во всяком случае, его репутация окончательно подорвана. Если скандал и рассосется, то вряд ли кто-то из иностранных коллег захочет иметь с ним дело.
Ухтомина, которую все поздравляли как журналиста номер один в стране, не ощущала триумфа. Только усталость и затаенный страх. Она не боялась Деканозова, но в то же время никак не могла отделаться от мысли, что тот не оставит просто так скандал с «Фарма-Стиксом».
– После того, как ты опубликовала статью, все, как грифы, набросились на олигарха. Его не бьет только ленивый. В его головном концерне прошло уже три обыска, а сегодня утром прокуратура заявилась к нему в поместье. Ты представляешь? Мне кажется, что это дело не пустят на самотек, кому-то очень хочется уничтожить зарвавшегося магната. Ходят слухи, что его хотят заставить утилизировать отходы за свой счет и оплатить городу возведение новых очистных сооружений, а это миллиарды долларов.
– И наверняка этот «кто-то» ничем не лучше самого Деканозова, – ответила Светлана.
Решившись на публикацию статьи, она рассчитывала добиться одного – предать огласке правду. Но, глядя на Деканозова, которого показывали в каждом выпуске новостей, она испытывала не чувство торжества справедливости, а непонятную вину. Деканозов, с бегающими глазами, трясущимися губами и посеревшим лицом, походил на собственную тень, нет, на пародию самому себе… От былого, уверенного в себе и вальяжного миллиардера ничего не осталось. Несколько зарубежных гигантов, вместе с которыми Деканозов хотел осуществить амбициозные проекты, заявили о том, что намерены разорвать эти соглашения с учетом сложившихся форсмажорных обстоятельств. Банки, должниками которых были многие предприятия, входящие в концерн «Парацельс», словно повинуясь единой команде, потребовали немедленной выплаты долгов. Над концерном навис дамоклов меч банкротства и финансовой несостоятельности.
