Госпожа Моцарт была на грани истерики, на ней не было обязательного белого передничка, волосы были растрепаны, а в глазах застыл страх.
Делегация состояла из четырех человек: двух мужчин и двух женщин. Один из мужчин, худой и кадыкастый, был облачен в старый костюм. Другой, полный и в очках, зажал в руках кожаный портфель. Одна из женщин – в темном платье, на носу – пенсне, во рту – тлеющая сигарета. Ее спутница была вообще одета в кожаную куртку, кожаные же штаны, а на голове красовалась красная косынка. Именно эта дама, которую Полина сначала приняла почему-то за мужчину, всем и заправляла.
– Так, еще одна жертва режима, – произнесла на плохом немецком особа в косынке грубым прокуренным голосом. Скрипя кожаными сапогами, она подошла к Полине и отчеканила: – Товарищ, не беспокойтесь! Наступило время освобождения!
Полина заметила на бедре у странной женщины кобуру с пистолетом. Неужели за эти четыре с лишним года, которые она провела в санатории, мода настолько изменилась, что женщины разгуливают по улицам в кожаных костюмах и носят оружие?
Полину тем временем осмотрели, другая женщина ласково добавила:
– Не беспокойтесь, прошу вас, этот террор закончится в самое ближайшее время. И вы получите свободу!
О чем она говорит? Или это всего лишь сон – сладкий сон о том, что скоро «Волшебная гора» окажется в прошлом.
Аманда Моцарт была подвергнута форменному допросу. Полине доставило истинное удовольствие наблюдать за тем, как старуха мекает, путается в словах и откровенно врет.
– Все наши пациенты оказались здесь по доброй воле, – причитала она. – Мы не применяем запрещенных средств, поверьте мне и моему мужу, у нас оздоровительная лечебница с международной репутацией. И если новая власть думает, что имеет право вторгаться на частную территорию...
Дама в косынке прервала ее нетерпеливым жестом:
– Скоро частной собственности вообще не будет! А ваш санаторий для богатых станет доступен всем! Нам точно известно, что вы занимаетесь тем, что удерживаете у себя людей, беря за это мзду!
– Нет! – пылко ответила Аманда. – Это гнусная ложь! Пациенты для нас – как дети!
Полина наблюдала за этим фарсом, чувствуя, что не выдержит и встрянет в разговор. Нет, пока необходимо еще соблюдать конспирацию. Еще немного подождать...
– Значит, так! – рубанула ладонью воздух дама в красной косынке. – Нам все ясно, не так ли, товарищи?
Остальные ее спутники закивали головами и поддакнули.
– Ваша лечебница подлежит немедленному расформированию, а вы, гражданка Моцарт, как и ваш супруг, предстанете перед судом и перед социалистическими врачебными инстанциями.
Аманда побледнела, затем закричала:
– У вас нет на это права! Никто не посмеет закрыть «Волшебную гору». Мы не обязаны отвечать перед какой-то голытьбой!
– Гражданка, – сурово произнес один из гостей – плотный мужчина с портфелем. – Вам пора привыкнуть к тому, что страна начинает строить военный коммунизм. Мы не потерпим, чтобы вы, пережиток буржуазного строя, эксплуатировали в своей так называемой лечебнице людей, пускай и представителей класса угнетателей. У нас есть свидетельства санитаров о том, что здесь происходит. Вы намеренно превращаете людей в умственно отсталых. Но отныне с этим покончено! Да здравствует пролетарская революция!
Он достал из портфеля какой-то документ с массой подписей и печатей.
– Постановление секретариата внутренних дел Варжовцов о ликвидации вашего санатория. Мы были посланы сюда, чтобы проинспектировать вас и оценить условия содержания больных. Наш вывод единодушный – «La Montagne Magique» должна быть немедленно закрыта!
Комиссия, состоявшая из разношерстной публики, удалилась. Полина все еще не верила тому, чему стала свидетельницей. «Волшебная гора» подлежит закрытию? И кто эти странные люди – представители новой власти? Что случилось тогда со старой?
Девушка отметила, что дверь в ее комнату осталась открытой. Никто не думал запирать ее на ключ. Она выглянула в коридор. Испуганные лица санитаров, трясущийся подбородок Аманды, стон Сигизмунда:
– Я буду жаловаться! Меня знают при королевском дворе!
– Нет больше никого двора, и короля скоро не будет! – громыхнула дама в косынке. – Столица все еще в руках контрреволюционеров, но это долго не продлится! Скоро во всей Герцословакии по примеру России установится Советская власть!
О чем это она? И что такое Советская власть? Полина понимала, что отстала от жизни на четыре с половиной года. Судя по всему, времена разительно изменились.
LVIII
Когда комиссия переместилась на первый этаж, девушка выскользнула из комнаты и подлетела к спальне Герды. Та сидела на кровати и жадно листала газету.
– Смотри, что мне удалось добыть, – ничуть не удивившись появлению Полины, сказала она. – Называется «Красная звезда». Все, увы, на герцословацком.
Она протянула Полине газету, та отличалась от тех печатных изданий, которые читал когда-то Лев Константинович Новицких: набранный мелким шрифтом, на плохой бумаге, листок содержал воззвания. Регалии королевской Герцословакии уступили место звезде, серпу и молоту.
– Власть переменилась, – произнесла Герда. – И это нам на руку. «Волшебную гору» закроют. И нас отпустят! Время пришло!
Полина вернулась к себе в комнату. Значит, ждать осталось совсем недолго. Тем же вечером она услышала странный шум в коридоре. Растворив дверь, она увидела Аманду и Сигизмунда, которые тащили неизвестно куда пациентов.
В комнату к Полине ворвалась Герда.
– Происходит что-то ужасное, – закричала она. – Моцарты уводят куда-то беспомощных пациентов и возвращаются то и дело за новыми. Что они делают с ними?
Она швырнула Полине теплый халат.
– Одевайся, – скомандовала Герда. – Мы и так ждали слишком много. Решетки внизу открыты, так что бежим отсюда! Я побывала в кабинете у Сигизмунда и прихватила наши паспорта.
Герда показала бумаги. Затем она потянула за собой Полину. Входная дверь и в самом деле была открыта. Полина услышала жалобный крик, от которого у нее застыла в жилах кровь. Крик шел откуда-то со стороны подвала и расположенного там морга.
– Быстрее, быстрее, – настаивала Герда, открывая дверь. – Нам нечего здесь больше делать. Собак во дворе нет, и даже центральные ворота распахнуты! Это и есть свобода!
Полина сделала шаг по направлению в подвал.
– Мы должны узнать, что там происходит, – сказала она решительно. – Возможно, другим пациентам требуется наша помощь.
Герда поморщилась:
– Думай в первую очередь о себе! Пациентам уже никто не поможет! Они давно лишились разума! Ну, чего ты ждешь?
Полина помотала головой и стала спускаться в плохо освещенный подвал. Ругаясь, Герда двинулась за ней. Вот они подошли к приоткрытой двери морга. Полину передернуло – она еще помнила, как увидела там Сигизмунда со скальпелем в руке.
