Хозяин приема (он же хозяин Кремля и всей Советской страны) товарищ Сталин покачал седеющей головой и хитро улыбнулся:
– Товарищ Веселовский, руководство партии и страны к вам в большой претензии. Вы похитили самую красивую актрису СССР и скрываете ее от народа!
Варе стало не по себе от замечания Сталина, а вот Михаил держался молодцом. Чуть наклонив голову и выпятив подбородок, он ответил:
– Товарищ Сталин, Варвара Ивановна является моей супругой, а не женой руководства партии и страны. Но я никогда бы не посмел скрывать ее от советского народа.
– Действительно, это было бы ужасное преступление, – согласился вождь, разжигая трубку. – Похлеще еще, чем заговор маршалов. Впрочем, не будем о предателях, лучше расскажите, товарищ Птицына, когда же мы увидим новый кинофильм с вашим участием?
Поддерживая беседу со Сталиным, Варя краем глаза увидела наркома внутренних дел. Тот тоже заметил ее, и удивительное дело – его белое лоснящееся лицо исказила судорога, в глазах, за стеклами пенсне, заметался страх. Всемогущий Лаврентий Павлович Берия попятился задом в противоположную сторону. «Он же элементарно боится, – едва сдерживая смех, поняла Варя. – Боится меня и Мишу!»
Сталин, от которого тоже не скрылось непонятное поведение наркома, окликнул его:
– Эй, товарищ Берия, Лаврентий, куда ты намылился? Иди-ка сюда, познакомлю тебя с потрясающей актрисой и ее не менее потрясающим супругом!
Воспротивиться воле вождя нарком, естественно, не мог. С кислой физиономией он приблизился к Варе и процедил, не глядя на нее:
– Товарищ Сталин, мы уже знакомы...
– Неужто, Лаврентий? – спросил тот странным тоном. – И когда же успели? А с генерал-лейтенантом Веселовским знаком?
Берия окинул Михаила Порфирьевича злобным взглядом и медленно проговорил:
– Да, товарищ Сталин, с ним я тоже знаком!
– Генерал Веселовский – настоящий, преданный коммунист, – вещал Сталин, выпуская клубы ароматного сизого дыма, – служит верно Отечеству, укрепляет обороноспособность Красной Армии, защищает советский народ от внешней угрозы. Впрочем, бояться нам некого, пускай в Европе заварушка идет, нас она не касается, недаром же товарищ Молотов подписал пакт о ненападении с товарищем Риббентропом. Хотя ты, Лаврентий, нашептывал мне что-то иное?
Варя ужаснулась: Берия пытался убедить Сталина в том, что Михаил – предатель и враг народа? Какая низость!
А Иосиф Виссарионович помолчал мгновение и спросил:
– Скажите, товарищ Веселовский, что бы вы сделали с человеком, который вдруг посмел обидеть такую прекрасную женщину, как ваша супруга?
Вождь при этом чрезвычайно выразительно осмотрел на наркома Берию. Варя похолодела и поняла: Сталин все знает! Конечно же, история о том, как генерал-лейтенант Веселовский едва не застрелил наркома, достигла его ушей.
– Я убью его, – твердо произнес Михаил.
Сталин усмехнулся:
– Видишь, Лаврентий, вот ответ настоящего джигита. Более того – ответ настоящего мужчины. Не находишь?
Берия, покраснев, выдавил из себя:
– Разумеется, товарищ Сталин.
– И я уверен, руководство партии и страны не стало бы карать товарища Веселовского за то, что он вступился за честь любимой женщины, – заметил веско вождь. – Хм, в царское время не все было так уж плохо: тогда настоящие мужчины решали подобные вопросы на поединке. Может, нам дуэли узаконить? Хотя не все мужчины являются настоящими, а у некоторых кишка тонка для того, чтобы драться на дуэли. Ну, или мочевой пузырь...
Последние слова были прямым намеком на конфуз, случившийся с наркомом. Тот поднял голову. Взгляд за стеклами пенсне метался, рот приоткрылся – Берия производил чрезвычайно неприятное, даже жалкое впечатление. Весь его облик, казалось, отображал всего одно слово: «Опасность, опасность, опасность!» Из груди Берии вырвались странные булькающие звуки, и вождь ему сказал:
– Лаврентий, что же ты жену свою, Нину, бросил? Иди, позаботься о ней. Ну, живо!
Нарком, шатаясь, отошел от Сталина, а тот, взглянув на Варю, затем на Веселовского, не преминул напомнить:
– Советская власть хороша тем, что умеет прощать ошибки. Но не всегда. Так что смотрите, товарищ Веселовский, больше не допускайте промахов. Впрочем, с такой прелестной супругой, я уверен, вы никогда больше не свернете на кривую дорожку!
Варю била нервная дрожь все то время, пока они находились в Кремле, и хуже всего было, что время от времени она встречалась взглядом с Берией и явственно видела в его глазах ненависть, ярость и страх – самое опасное сочетание из всех возможных.
Сталин определенно знал о том, что произошло и на даче наркома, и позднее в его кабинете, но не пожелал открыто вступиться за Варю, недвусмысленно тем не менее приказав Берии оставить ее и Михаила в покое.
Глава 31
В июне Варя заметила первые признаки беременности и записалась на прием к врачу: 23 июня, в понедельник, она должна была точно узнать, правдиво ли ее предположение. Но вероломное нападение фашистской Германии днем ранее все изменило: в воскресенье ночью Варю разбудил пронзительный телефонный звонок – Михаил срочно требовался в Генеральном штабе. Ничего не сказав, только поцеловав сонную жену, он исчез, и уже днем по радио Варя узнала о начале войны. Это было так ирреально, что она все никак не могла поверить: неужели Германия, с которой СССР заключил пакт о ненападении, начала, презрев все договоренности, наступление?
На прием к врачу Варя все же попала, и тот подтвердил – она беременна. Женщина мечтала поскорее сообщить сногсшибательную новость Михаилу, но тот не появлялся дома, только прислал адъютанта за чистой одеждой. В связи с начавшимися военными действиями он проводил все время в Генеральном штабе, а затем, так и не заехав домой, отправился на фронт. Варя имела возможность коротко переговорить с ним по телефону, но о беременности ничего не сказала: мысли мужа были заняты совершенно иным.
Силы вермахта на удивление быстро продвигались в глубь страны, Красная Армия была не в состоянии дать достойный отпор. И скоро в столице стали шептаться о том, что, если так пойдет и дальше, нацисты скоро окажутся возле Мавзолея.
Михаил два раза побывал дома, один раз даже ночевал – на диване, укрывшись пледом, так и не снимая формы. Варя все не решалась сказать ему о том, что ждет ребенка, выбирая подходящий момент. Но таковой никак не наступал.
Выкидыш случился в середине августа – она проснулась около четырех утра от резкой боли в животе, покрытая потом, и поняла, что в квартире совершенно одна – Михаил находился на фронте, а домработница была приходящая. Чувствуя, как кровь струится по ногам, Варя потянулась к телефону, но неловко толкнула его, и аппарат полетел на пол. Она с трудом выбралась из постели, на коленях поползла к нему, борясь с подкатывающей дурнотой. Варя набрала номер «Скорой помощи», попыталась скороговоркой продиктовать адрес – и потеряла сознание.
