Другое обстоятельство – это Ральф, лежащий на кровати в
ботинках «Саламандра» и с дыркой во лбу. Никогда больше она не хотела бы
увидеть эту дырку. Никогда.
Остановившись против тахты, Мика принялась разглядывать
плакат над ней: удивительно, что до сих пор он ускользал от ее внимания.
Черный фон, белое лицо. Не слишком красивое, даже совсем
некрасивое. Слегка одутловатое, слегка обрюзгшее. Но одутловатость и
обрюзглость с лихвой компенсируются живым и умным взглядом из-под роговых
очков. Женщины никогда не сходят с ума по таким мужчинам. Зато все остальное
человечество (включая женщин) сходит с ума по тому, что они делают. Не важно, в
какой сфере.
Ее обожаемый Клод Шаброль – именно такой.
Стоп.
Это и есть Клод Шаброль.
Точно. Клод Шаброль, известный не только как режиссер, но и
как актер, и здесь он точно такой же, каким Мика видела его в нескольких
фильмах: пиджак и водолазка.
Что делает не слишком масскультовый Шаброль в этой съемной
квартире, в этом гостиничном номере, где гораздо более уместными оказались бы
календарь с китайскими знаками Зодиака или плакат с видом на Исаакиевскую
площадь? Или, на худой конец, горе-теннисистка Анна Курникова в полной
обнаженке.
То же, что и Ральф Норбе в мастерской на Петроградке.
Изображают мертвых.
У Шаброля точно такая же дырка во лбу, как у Ральфа, с той
лишь разницей, что у Шаброля она бумажная, а у Ральфа – настоящая.
В который раз за последние несколько часов Мике становится
не по себе.
Кто на самом деле живет в этой странной квартире?..
Ильбек Шамгунов,потенциальный пассажир рейса «Питер –
Дюссельдорф», вылетающего завтрашним утром из аэропорта Пулково-2.
В конверте лежал билет и только, никаких документов.
Должно быть, Ильбек Шамгунов носит их с собой, что вполне
понятно. Это – Питер, а не Дюссельдорф, хотя откуда Мике знать, какие порядки
существуют в Дюссельдорфе.
Он носит документы с собой, как поступил бы любой нормальный
человек, но попробовать стоит.
Здесь не слишком-то много укромных уголков.
Мягкая рисовая шпалера с изображением каких-то восточных
единоборств – за ней вполне мог спрятаться сейф, но никакого сейфа нет и в
помине.
Стеллаж тоже восхитительно пуст, если не считать
музыкального центра, слишком навороченного для такой жалкой квартиры, теперь
остается сделать выбор между письменным столом и платяным шкафом в нише.
Письменный стол конечно же.
В первом выдвинутом ящике сразу же находится паспорт
гражданина Германии Ильбека Шамгунова. Мика буднично пролистывает его: визы и
отметки о прибытии и отбытии, да вы, оказывается der Reisende
[51]
,
господин Шамгунов!
Закрыв последнюю страницу, Мика возвращается к началу:
фотография, паспортные данные, в паспорт вложен карманный календарик: желтые
холмы, аллея ярко-зеленых пирамидальных тополей и дом под красной черепичной
крышей на заднем плане.
Кажется, это место в Италии. И оно называется… м-м… Тоскана.
Кажется, это и есть Ильбек Шамгунов. И он называется этот
парень.
Мика тупо смотрит на фотографию. Минуту, две, пять.
Она потрясена, но не настолько сильно, как ей показалось
вначале. Если разобраться – ничего запредельного не произошло. Ей достался ключ
от квартиры, в которой она должна встретиться с сестрой, а ее сестра спит с
Ильбеком Шамгуновым, следовательно… черт, черт…
Тьфу.
Спать с Ильбеком Шамгуновым – совсем не то, что спать с этим
парнем. И даже не то, что спать с Ямакаси, так называет этого парн… Ильбека
Шамгунова ее сестра.
Все достаточно банально. Единственное, что удивляет Мику –
его билет на завтрашний рейс в Дюссельдорф. Этот парен… Ильбек Шамгунов не
говорил ей, что улетает в Дюссельдорф и что он гражданин Германии (а она-то,
полная кретинка, думала, что он выплыл из океанских глубин на спине гиппокампа
[52]
). Более того, Германия возникала в их разговорах
опосредованно (что-то вроде опосредованного поцелуя или опосредованного
прикосновения), – да черт с ней, с Германией. Важно, что завтра утром он
летит в Дюссельдорф.
Он летит, а несчастная убийца Васька, которой так необходима
помощь, остается.
Или Мика не все знает?
Может быть…
Дурацкий календарик. Она до сих пор вертит его в руках: дом
под черепичной крышей, пирамидальные тополя, холмы. Перевернув его изнаночной
стороной, Мика обнаруживает: он не просрочен и не забегает в будущее. Против
сегодняшнего дня – два черных крестика, плотно прилепившихся друг к другу,
завтрашний обведен красным кружком.
Дурацкая тайнопись. Отсчет событий, никому, кроме владельца
календарика, непонятный.
Мика бросает паспорт туда же, откуда и вынула – в верхний
ящик письменного стола. И машинально открывает нижний.
Ага.
Этот парень, читавший на крыше стихи и касавшийся Микиных
волос нежнейшими карамельными пальцами, был самым настоящим богом. А Ильбек
Шамгунов – просто жлоб.
BRISSAGO
Extra Chiari
Целая упаковка сигар: и это не жестяная коробка, в которой
продаются сигары других сортов – продолговатый, коричневый с синим пакет. Все
из-за длины лучинок, которые нужно вынимать. В чем-то похожем обычно продаются
индийские благовония, но с элегантностью Extra Chiari их не сравнить.
А он еще говорил, что у него ни одной не осталось.
Жлоб.
Мика сделает это из принципа, но наглеть не будет – возьмет
одну. На память об этом парне, а не Ильбеке Шамгунове.
Чтобы вытащить сигару, она берет упаковку в руки. Под ней
оказывается потертая и пухлая записная книжка, а может, ежедневник.
Почти все записи сделаны на немецком, самым отвратительным
почерком, который только можно представить. Исключение составляют лишь
страницы, исписанные колонками цифр, какие-то схемы, состоящие из стрелок,
прямоугольников и ромбов и довольно неплохие, если не сказать – фотографические
рисунки. Тема рисунков от начала ежедневника к его концу не меняется: это в
основном растения и цветы, какими их изображают в атласах. Растения и цветы незнакомы
Мике, во всяком случае, ни георгина, ни гладиолусов, ни пиона среди них нет.
Но есть пеойт.
Кажется, Мика произнесла это слово вслух. Так и есть:
пейот.
Сильнодействующий галлюциноген южноамериканского
происхождения, откуда Мика знает, как он выглядит?
