– Мы скроемся не для того, чтобы всю оставшуюся жизнь прятаться от полиции и вздрагивать при виде представителей закона, – назидательно возразила тетушка. – Или ты запамятовала, милая моя племянница, что мы находимся в состоянии войны с Веллерсхофами? В последней схватке они опять взяли верх, но итог всей баталии еще не подведен. И пускай думают, что победили, – мы нанесем ответный удар!
– Что ты имеешь в виду? – спросила Наташа.
Сашá посмотрелась в зеркало заднего вида, скорчила смешную рожицу и призналась:
– Пока я еще сама не знаю. Но мой девиз – никогда не отступать. Мы должны доказать, что убийство совершено не нами. Ага, смотри-ка, что у меня имеется!
Она выудила из кармана шприц, осторожно держа его двумя пальцами.
– Вот оно, орудие убийства моего отца и твоего деда.
– Может быть, граф все-таки не умер? Надеюсь, его удалось реанимировать...
– Сильно сомневаюсь, – вздохнула Сашá. – Определенно тот, кто сделал ему инъекцию, действовал наверняка и ввел лошадиную дозу. А ты обратила внимание на то, что тот субъект был без перчаток?
– Не могу точно сказать, – неуверенно ответила Наташа, пытаясь вспомнить то, что видела из-за портьеры. – Было темно, но, кажется, ты права...
– Убийца не ожидал того, что найдутся свидетели его гнусного злодеяния, – заключила Сашá. – Наверняка хотел сделать свое черное дело и спокойно удалиться вместе со шприцом, поэтому перчатки и не надел.
– Как думаешь, там была Корнелия? – спросила Наташа. – По-моему, только она способна расправиться с родным отцом.
Сашá задумалась:
– Помимо моей милой сестренки, имеются еще как минимум четыре кандидата в убийцы. Взять, к примеру, Мишель. Ты ведь сама слышала – она хотела получить половину состояния старого графа, заявив о своей беременности.
– Но ведь она беременна не от него, а вроде бы, как я поняла, от инструктора по верховой езде.
– Только предположение Корнелии! Кстати, интересно, кто в самом деле отец ребенка? – отмела возражение Наташи тетушка. – А вдруг действительно Карл-Отто?
– Тогда Мишель не имело смысла убивать мужа. Она бы дождалась сначала момента, когда он подпишет новое завещание, ведь по старому ей достается не так уж много. Во всяком случае, по сравнению с детьми графа.
– Вот в том-то и дело – в обыкновенной человеческой алчности. Каждый хочет получить куш побольше, и даже доля в размере двадцати миллионов кажется смехотворной по сравнению с возможностью получить несколько миллиардов. А представляешь, если состояние фон Веллерсхофа отойдет одному человеку? Да, ты права, у Мишель не было причины убивать старика именно сейчас, ведь новое завещание еще не составлено. Но Корнелия грозилась показать ему снимки ее утех с молодым инструктором по верховой езде, и тогда Карл-Отто мог бы вообще вычеркнуть жену из завещания.
– И в таком случае у нее появляется мотив для совершения убийства как можно быстрее, – кивнула Наташа. – Значит, все-таки она?
– Не знаю, – честно призналась Сашá. – Ты же видела, как Мишель угрожала своим пасынкам и падчерице оружием? Не такая уж она слабая и хрупкая, а очень даже расчетливая и вполне способная постоять за себя, если речь идет о кровных интересах. В общем, сбрасывать ее со счетов никак нельзя. С другой стороны, ты права, Корнелия – наиболее подходящий кандидат в убийцы. Но моя сестрица слишком умна, чтобы проделать все собственными руками. Однако если речь идет о гигантском состоянии и контроле над холдингом... Думаю, для нее важны даже не столько деньги, сколько власть, которую они дают. Корнелия ведь могла и блефовать, утверждая, что у нее имеются фото Мишель и ее любовника. Если снимки существуют, отчего она до сих пор не продемонстрировала их отцу? А если их нет? Понимая, что Мишель получит половину миллиардов, а то и все, Корнелия могла прийти к выводу, что единственный выход из сложившейся ситуации – немедленная смерть отца. Так что, загнанная в угол, она и правда была способна решиться на убийство.
– Я тоже так думаю. Сообщим о наших догадках полиции? Например, анонимный телефонный звонок или письмо... – Наташа, увидев, что Сашá горестно улыбнулась, умолкла, не закончив фразу.
– Ты не представляешь, каким влиянием обладает Корнелия. Пока у нас нет твердых доказательств ее вины, полицию подключать рано. Да, у нее был более чем весомый мотив для убийства старого графа, но ведь она могла сделать укол не сама, а подговорить кого-то на эту подлость. Тейлора Найта поблизости нет, значит...
– Мориц! – вставила, не раздумывая, Наташа. – Он произвел на меня впечатление взбалмошного и суетливого субъекта, которым легко манипулировать.
– И он старается, чтобы все считали его именно таким – эксцентричным и, соответственно, безобидным, – продолжила Сашá. – Но сдается мне, твой дядя Мориц – человек себе на уме. Может быть, Корнелия взяла его себе в сообщники, а может, он действовал по собственному почину. Насколько я знаю, он балуется наркотиками, значит, умеет делать внутривенные инъекции.
– Вот кого я точно исключаю, так это Карла, – заметила Наташа. – Он ведь был мертвецки пьян, когда мы направлялись в спальню.
– Но откуда ты знаешь, что он не вел свою тонкую игру? – возразила Сашá. – В этой семейке никому верить нельзя. Помнишь, как он взглянул на нас в спальне? Как будто был чрезвычайно благодарен за то, что мы оказались свидетелями убийства графа. Нет, Карла нельзя сбрасывать со счетов.
– А как насчет Отто? – спросила Наташа. – Он ведь все-таки профессор юриспруденции...
– И, думаешь, только поэтому более честный и законопослушный, чем другие? – удивилась Сашá. – Отто – вечный неудачник. Он – второй сын, ему всегда приходилось довольствоваться подачками. Его брат Карл хотя бы получил возможность управлять холдингом, правда, в течение короткого времени, но все же. А затем бразды правления переняла Корнелия, хотя Отто наверняка рассчитывал, что после отставки старшего брата сам станет президентом. И особой карьеры в научном мире он не сделал. Всему, чего он достиг, Отто обязан своей громкой фамилии и деньгам отца.
– Да, такой человек опасен, – согласилась Наташа. – И вполне может решиться на убийство, желая наконец-то стать номером один. Но в итоге мы пришли к выводу, что любой из Веллерсхофов способен на убийство и имел возможность совершить его. Или... не исключено, что они все заодно. Как ты считаешь?
– Может быть, ты и права. Но убийство совершил кто-то один из них. И если этого человека как следует прижать, то он даст показания против своих сообщников. – Сашá посмотрела на шприц и добавила: – Да, убийца определенно был без перчаток. Значит, на шприце остались отпечатки.
– Пошлем его в полицию! – воспряла духом Наташа. – Или, если ты не доверяешь ей, то в редакцию крупной газеты, на телевидение или в прокуратуру. Ведь не может быть, чтобы все находились в зависимости от Веллерсхофов!
– Не забывай, дорогая племянница, что на шприце имеются и твои отпечатки пальцев, – покачала головой Сашá. – А теперь и мои тоже. Поэтому прежде чем посылать шприц куда бы то ни было, нужно установить, сохранились ли на его поверхности отпечатки другого человека.
