Так прошло полгода. Герцословакия справилась с шоком, вызванным подлым убийство Кристиана и смертью его сына в одну и ту же ночь. Новый король, по прихоти судьбы носящий имя Кароль, четырехъюродный кузен Кристиана, был наконец-то коронован.
Я поняла, что делать в Экаресте мне больше нечего. Матушка звала к себе в Париж, Николя уговаривал переехать к нему в Лондон. Руди в письме признался в том, что любит меня, и просил остаться в Экаресте. Я приняла предложение братца.
Мое решение нашло полное понимание премьер-министра. Он пообещал мне, что я получу часть наследства Кристиана, но я отказалась, решив, что память о нем и искра любви в потаенном уголке сердца – вот и все, что мне нужно.
Холодной весной 1926 года я навсегда покинула Герцословакию, унося с собой тайну Вулка Сердцееда. Я приняла решение, что никто и никогда не узнает о том, что убийцей был мой Кристиан. Перед тем как королевский поезд, который, по любезному приглашению нового монарха, с коим у меня, увы, сложились весьма натянутые отношения, пересек границу, я попросила остановить состав.
По глубокому снегу я вышла в лес: сиреневые сумерки спускались с небес, ели-исполины вздымались вокруг меня. То был край вулкодлака. Я замерла перед небольшой речушкой, покрытой серебристой коркой льда. Заметив полынью, я сняла с пальца перстень с синим алмазом, принадлежавший Кристиану, поцеловала его и швырнула в ледяную воду.
Тихий всплеск поглотил последнюю улику (вещи из будуара королевы Флорентины я самолично сожгла в камине). Темные воды сомкнулись над моим горем и моими воспоминаниями.
Я знала, что всегда буду любить Кристиана, как знала, что никогда не прощу ему тех ужасных преступлений, что он совершил, дабы сделать меня королевой.
Вернувшись в теплый салон-вагон, я сказала:
– Мы можем отправляться в путь.
Поезд, издав пронзительный гудок, покатил по рельсам, унося меня прочь из той страны, что подарила и отняла моего любимого и моего сына…
Дана
1 марта
Кире и ее отпрыскам не повезло – их арестовали прямо у меня в квартире. Сигареты, ненавидимые Ветой, спасли мне жизнь (наверное, единственный случай в истории цивилизации, когда курение принесло ощутимую пользу)! Доказательств вины этой троицы было более чем предостаточно, а моих показаний хватило, чтобы Виолетту и инспектора Кранаха отпустили тем же вечером.
Шумный процесс над Кирой Компанеец, Веточкой и Мареком привлек внимание зарубежных газет и телекомпаний, все только и твердили о том, какая я смелая и умная. Я с честью принимала эти комплименты.
Все трое сознались в совершенных убийствах и были приговорены к пожизненному пребыванию в психиатрической клинике. После оглашения приговора Виолетта и Фердинанд пригласили меня в ресторан.
– Если бы не вы, Дана, мы сгнили бы за решеткой, – в сотый раз рассыпалась в благодарности доктор.
– А до этого эта Дана едва не упекла нас в сумасшедший дом, – поглощая форель, заметил сумрачно инспектор Кранах.
Его восстановили на работе, и он опять занялся своим любимым делом – поимкой маньяков. Его сестрица стала новым директором Института имени Фрейда и заняла то самое теплое местечко, которое приглядела себе Компанеец. Кира тоже заняла почетное место в институте – но не на этаже в кабинете руководства, а в подвале среди прочих умалишенных убийц.
– Не будь таким букой, – толкнула Фердинанда в бок Виолетта. – Мы вели себя чрезвычайно подозрительно, когда пытались избавиться от останков… Вулка.
– Инспектор, вы сами виноваты, – заявила я, – вы же сказали мне, что ваша мать – одна из жертв Климовича, а потом мы с Кирой раскопали в кабинете профессора Штайна ее документы и убедились, что она умерла в 2004 году и никак не могла быть жертвой Вулка!
Кранах процедил:
– Когда я сказал, что моя матушка – жертва Вулка, я не имел в виду то, что он убил ее. Она польстилась на его шарм и карие глаза и стала его любовницей, и в итоге – еще одной жертвой!
– Вулк сделал наших матерей убийцами, – вздохнула Виолетта. – Но я не виню их за это. Папа… то есть Климович получил сполна!
– Пора тебе смириться с мыслью, что Климович – наш отец, – сказал, опустошая бокал белого вина, инспектор Кранах. – А также с тем, что у нас имеются напрочь свихнувшиеся братик и сестренка.
– Не говори так! – заявила Виолетта шокированно. – Я ежедневно вижусь с Мареком и Веточкой, они такие милые, но глубоко несчастные дети…
– Милые дети! – фыркнула я. – Моя «верная» помощница обещала вытащить из меня жилы, а ваш «исполнительный» стажер, инспектор, убил едва ли не десяток человек.
– Вы забыли о компостной яме на даче у Киры, – подсказал Кранах. – Эксперты все еще работают, найдена масса останков, фрагментов костей и органических тканей. Они убили не меньше пятидесяти человек, не удивлюсь, если и целую сотню! Им предстоит еще серия процессов, каждый из которых, я уж постараюсь, приговорит их к новому пожизненному заключению.
– Я пока еще не обзавелась новой помощницей, а у вас появился стажер? – спросила я Кранаха. – Как-то боязно после всего случившегося – вдруг этот человек окажется маньяком? Да и не хочется, чтобы кто-то под боком постоянно зудел о вреде курения.
Виолетта подмигнула мне: я призналась ей, что ее братец мне нравится. Если раньше я находила его небритость отталкивающей, а постоянное ворчание – невыносимым, то теперь радикально изменила свою точку зрения. В инспекторе чувствовалось что-то необычное. Для себя я решила, что это гены папочки Вулка Климовича – тот тоже умел пленять сердца женщин. Оставалось только надеяться, что Ферди унаследовал исключительно положительные качества родителя, а все отрицательные перешли на Марека и Веточку. Вот это я и решила проверить, и Виолетта согласилась мне помочь: мы с докторшей сделались неразлучными подругами, и она начала работу над книгой про возвращение Вулка. Я написала об этом в коротком письме, которое послала Кире в подвал института, надеясь, что та будет долго грызть стальную ножку кровати. Ответа я, конечно же, не получила.
– Страшно подумать, что желание Киры раскрутить свою глупую и полную общеизвестных фактов и старых сплетен книгу положило начало серии убийств «нового Сердцееда», – вздохнула я.
– Она пыталась уверить всех, что Климович – сын Сердцееда, – ответила Виолетта. – Это, разумеется, бред!
– И все же, кто на самом деле был Вулком Сердцеедом? – задала я вопрос, на что инспектор Кранах ответил:
– Этого мы, вероятнее всего, никогда не узнаем.
– Ах, кого я вижу! – воскликнула Виолетта и поднялась из-за стола. – Мой хороший знакомый, академик Дужич! Он настоятельно предлагает мне писать у него докторскую диссертацию. Пардон, но я вас брошу!
Ферди тоскливым взором посмотрел вслед упорхнувшей сестре. Молодец Виолетта, освободила мне путь к сердцу Кранаха! Он, конечно, будет сначала сопротивляться, но в итоге не устоит перед чарам Даны Драгомирович-Пуатье. Перед ними не смог устоять еще ни один мужчина!
