Отхлебнув из ложечки кофе, Траян скривился. Как обычно, он переборщил с сахаром и положил все десять, а то и двенадцать ложечек с горкой. Бурмистров знал, что не должен потреблять лишние калории: ему было почти тридцать семь, и при росте сто восемьдесят три сантиметра он весил больше полутора центнеров. Впрочем, это не мешало Бурмистрову с потрясающей грациозностью просачиваться во все дыры и быть в курсе самых будоражащих скандалов, вынюхивать и блестяще подавать информацию сексуального характера о звездах кино и шоу-бизнеса и год за годом именоваться самым выдающимся журналистом желтой прессы. Последние два месяца Траян пытался похудеть, сокращая потребление жиров и углеводов до минимума и занимаясь изнурительным спортом три раза в неделю. Он сбросил девятнадцать килограммов, чем был крайне доволен. Единственное, от чего он не смог отказаться, – так это сладкий кофе, который, как был уверен Траян, стимулирует работу мозга и полет фантазии.
– Да это я не тебе «фи» сказал, – добавил Бурмистров. – Растворимый кофе просто отвратителен, я по старой привычке сыпанул в него слишком много сахару. Ну да, худею. Знаю, что подобраться к Кранаху невозможно. Он нашу братию не любит, а меня после серии статей о том колготочном душителе просто люто ненавидит. Он бы сам меня придушил, если бы знал, что его за это освободят от ответственности.
Два с половиной года назад инспектор Кранах вел дело так называемого «колготочного душителя», который лишил жизни дюжину горничных в отелях Экареста. Траян, пользуясь незамысловатым способом добычи информации – подкупом (редакция на это денег не жалела) и разветвленной сетью доносчиков, выведал, что по инициативе Кранаха в несколько отелей внедрены женщины-полицейские, которые должны были стать своего рода приманкой для маньяка.
Траян убедил главного редактора вынести эту историю на первую полосу, операция с треском провалилась, против «Королевского Сплетника» было возбуждено уголовное дело, однако все с лихвой окупилось значительным увеличением тиража и прибыли. Скандал достиг апогея, как и слава Бурмистрова, когда в течение одной ночи «колготочный убийца», прочитавший в таблоиде о предназначавшейся ему западне, убил всех четырех дам-полицейских в их собственных квартирах, затем он нарядил жертвы в парики и униформу горничных. Это был плевок в лицо инспектору Кранаху, его личное поражение, вызвавшее лавину негодования и насмешек. Маньяка вскоре поймали, и он не скрывал, что толчком к убийству четырех полицейских была статья в «Королевском Сплетнике».
Инспектор Кранах заявился в редакцию с табельным оружием и, приставив пистолет ко лбу Траяна, досчитал до трех и спустил курок. Оружие было заряжено холостыми патронами, выстрел оглушил журналиста – однако не ведавший этого Траян не сумел удержать под контролем мочевой пузырь. Против Кранаха возбудили внутреннее расследование, закончившееся вынесением строгого выговора и запрета приближаться к Бурмистрову ближе чем на пятьдесят метров.
Журналист ненавидел инспектора в той же мере, что и инспектор его: Кранах регулярно уничижительно отзывался о Бурмистрове, в красках повествуя, как тот напрудил, сидя в кресле с пистолетом у черепа, а Траян стал организатором клеветнической кампании против Кранаха и не упускал возможности опубликовать очередную гадость об инспекторе.
– Ого, к этому причастна наша Дана-герцогиня? Ты в этом уверен? Дюрер вместе с помощником подул к ней на квартиру? А что случилось, ее сегодня ночью тоже распотрошили? Нет, а жаль! Была бы отличная первая полоса – «Дана Драгомирович-Пуатье лишилась сердца, а также почек, печени, селезенки и прямой кишки». Боюсь только, что, если бы маньяк вскрыл ее черепушку, то был бы крайне разочарован – мозгов там и в помине нет. И что ему понадобилось у нашей потомственной аристократочки? Угу, к ее элитному домику приехал полчаса назад наряд полиции. Значит, без сирен и проблесковых маячков. Тогда это не так серьезно. Но, с другой стороны, Кранах никогда бы лично не пожаловал туда, где все в полном порядке. Ты уверен, что Даночка жива? А, ты сам ей звонил на мобильный и она тебе ответила испуганным голосом, что сейчас занята? Значит, крошка все же жива. Так что же понадобилось у нее нашему доблестному Фердинандику? Как только узнаешь – звони мне! Двойной гонорар, если за этим скрывается что-нибудь сенсационное. Даже если сенсации нет, я ее сделаю, так что звони в любом случае!
Положив трубку телефона и откинувшись на спинку кресла (того самого, орошенного когда-то естественными выделениями самого Траяна), Бурмистров зычно крикнул:
– Сонечка, деточка, подойди-ка на секундочку!
Сонечка подплыла по зову Траяна – она давно положила на него глаз и жалела, что он изводит себя диетами и тренингом, разрушая такую чудесную сдобную фигуру!
– Ты что мне приготовила, голуба? – промурлыкал Траян, пододвигая ей бокал с кофе. – Или хочешь, чтобы я заработал диабет?
– Но Траянчик, ты ведь раньше любил именно такой, очень сладкий, – попыталась оправдаться Соня.
Бурмистров потрепал ее по щеке и сказал:
– Сделай другой, с одной ложечкой сахарочку, и без горки! Ну, поняла, овечка моя? Исполняй, да поживее!
Траян Бурмистров знал – стоит с людьми заговорить сюсюкающим голосом и фальшиво улыбнуться, они готовы душу ради тебя дьяволу заложить. Соня подхватила бокал и, уверенная, что Траян отвечает ей взаимностью, унеслась. Она не знала, что журналист за глаза именует ее «жирной коровой» и «тупой лахудрой».
Бурмистров потянулся, подскочил из кресла с неожиданной для человека его комплекции легкостью и элегантностью, сделал несколько поясных наклонов и, кряхтя, уселся обратно. Тренер сказал, что он не должен допускать застоя жидкости в организме и раз в два часа делать легкие упражнения. Траян был доволен – еще несколько месяцев мучений, и он достигнет желаемого веса в сотню килограммов!
В желудке журналиста заурчало, он подумал об огромных обжаренных тостах, покрытых толстым слоем сливочного масла с двумя… нет, тремя кусками ветчины. Увы, все это в прошлом, приходится питаться мерзкими клейкими мюсли, обезжиренными йогуртами и травянистыми овощами.
Траян дал себе зарок – когда он свалит инспектора Кранаха и этот напыщенный хлыщ с позором будет уволен из полиции, то закатит пир, которому позавидовал бы его знаменитый тезка – император Траян. Бурмистров знал – когда-нибудь (лучше поскорее) он добьется краха карьеры Кранаха, причем посредством ужасного скандала!
Бурмистров никак не мог простить ему мгновений позора: еще бы, все сотрудники газеты видели его дрожащим, как студень, в кресле, с которого на ковролин капала его собственная моча! Издевательскую статью («Из чего сделаны журналисты – эксклюзивные подробности о минуте «мокрого» позора Траяна Бурмистрова!») опубликовали их конкуренты из «Экарестского Геральда».
Соня принесла бокал несладкого кофе. Траян застучал по клавиатуре, внося последнюю правку в статью о двенадцатилетней школьнице, родившей тройню от учителя физкультуры. Бурмистров прекрасно знал – интерес масс можно подстегивать и удерживать вовсе не политическими разоблачениями или заумными экономическими анализами и точно не интервью со знаменитостями, а сексом или кровью, а желательно и тем и другим.
