Король Кароль был всего на полтора года старше меня, он всегда отличался болезненной конституцией и склонностью к чахотке. В феврале 1923 года он лишился чувств во время церемонии принятия верительных грамот у вновь аккредитованных послов, по столице поползли мрачные слухи о том, что Кароль неизлечимо болен. Я выяснила, что короля тайно навестили несколько медицинских корифеев.
В один из мартовских вечеров, когда мы дружно работали над очередным выпуском «Королевского Сплетника» (на первой полосе должна была появиться статья о вулкодлаке, который наводит ужас на жителей горных селений), в редакцию заявилась странная процессия: двое гвардейцев сопровождали пожилого господина в собольей шубе и с цилиндром на голове. В незваном госте я узнала гофмаршала королевского двора.
Я заметила, как перепугались мои коллеги – всем было известно, что королевский двор очень серьезно относится к публикациям о состоянии здоровья молодого монарха и преследует всех, кто публикует сплетни на этот счет.
– Княжна Зинаида Валуйская? – произнес гофмаршал, посверкивая моноклем в глазу.
Когда я ответила утвердительно, он передал мне большой конверт из желтоватого пергамента с сургучной печатью и королевским вензелем.
– Его величество король Кароль просил меня передать вам это послание и дождаться вашего ответа! – отрапортовал он.
Я разорвала плотный пергамент и извлекла лист с личным гербом короля Кароля. На нем крупным детским почерком было начертано следующее: «Дорогая Зинаида! Прошу Вас оказать мне честь и посетить меня сегодня во дворце – господин гофмаршал любезно согласился сопроводить Вас. Надеюсь, Вы не откажете в подобной безделице мне, поклоннику Вашего несомненного таланта. Кароль Любомирович».
Рудольф из-за моего плеча заглянул в письмо, я посмотрела на гофмаршала.
– Мне потребуется некоторое время, чтобы привести себя в порядок, я не могу предстать перед глазами его величества в таком виде, – ответила я.
Гофмаршал снисходительно ответил:
– Княжна, его величество велели мне не терять времени и доставить вас прямиком из редакции во дворец. Это – сугубо частный визит, поэтому вопросы придворного этикета не играют большой роли.
Мы спустились на улицу, где нас ожидал огромный черный «Даймлер» с плотными занавесками на окошках и королевским штандартом на дверцах. Гофмаршал любезно пропустил меня первой в салон. Мы отправились в путешествие по ночному Экаресту.
Я решила не задавать вопросов. Вскоре мы въехали на дворцовую площадь, на которой возвышалась колонна, увенчанная крестом, и разноцветными огнями сиял Новый дворец. Мы свернули и подъехали к одной из боковых лестниц. Едва автомобиль затормозил, дверца распахнулась – предупредительный лакей в ливрее, низко склоняясь, приветствовал меня.
Мы поднялись по казавшейся нескончаемой мраморной лестнице, миновали решетчатые двери, около которых несли караул гвардейцы, и попали в залитый электрическим светом холл-колоннаду. Гофмаршал, избавившись от шубы и цилиндра и оставшись во фраке, который пересекала красная лента с орденами, обратился ко мне:
– Несмотря на поздний час, княжна, его величество готов дать аудиенцию. Я провожу вас в его апартаменты.
Резиденция герцословацких королей была выстроена по образу и подобию Зимнего дворца – та же роскошь, великое множество парадных залов, украшенных шедеврами изобразительного искусства и мраморными статуями, и строгие военные, которые охраняли покой короля.
Мы прошествовали по нескончаемой анфиладе апартаментов и наконец оказались на обитаемой половине – именно там располагались покои Кароля. Двойные зеркальные двери, подле коих дежурили гвардейцы, раскрылись, в приемной нас встретил пожилой секретарь в мундире.
– Княжна Валуйская прибыла, – произнес гофмаршал.
Секретарь приветствовал меня поклоном, затем поднял трубку золоченого телефона и почтительно произнес:
– Ваше величество, княжна на месте. Всенепременно, ваше величество!
Повесив трубку, он сказал:
– Его величество ожидает вас, княжна!
Я мельком взглянула на себя в зеркало и нашла, что выгляжу сносно – я уже много лет не бывала на аудиенциях у монархов, и предстоящее немного пугало меня. Зачем я понадобилось Каролю?
Двери распахнулись, я проследовала в полутемную комнату. Двери немедленно за мной закрылись, я почувствовала, как жара обволакивает меня – на улице было прохладно, однако не до такой степени, чтобы топить. В апартаментах короля пылало сразу несколько каминов.
Я замерла на пороге, из кресла с высокой спинкой, которое стояло около одного из каминов, с трудом поднялась фигура и подошла ко мне.
– Добрый вечер, княжна, – услышала я тихий голос. Передо мной стоял король Герцословакии Кароль Седьмой.
В газетах регулярно печатали портреты молодого монарха, и согласно закону в редакции каждой газеты надлежало иметь изображение короля. Обычно с колорированных фотографий или литографий взирал тонкий молодой человек с аккуратным пробором и тонкими усиками. Тот, кого я увидела, разительно отличался от своего официального изображения – в отблесках огня я разглядела сгорбленную спину, землистого цвета кожу, запавшие глаза, трясущиеся руки. Кароль походил на древнего старика, но я знала, что он старше меня на неполных два года!
– Ваше величество! – согласно этикету, я присела в реверансе.
Кароль судорожно закашлялся, в его украшенной перстнями руке мелькнул белый кружевной платок, он поднес его ко рту, и ткань моментально окрасилась кровью. Король надрывно кашлял, не останавливаясь, несколько минут. Наконец он произнес срывающимся голосом:
– Ах, княжна, оставим этот нелепый церемониал! Я рад вас видеть!
Он подал мне руку, я дотронулась до его длинных трепещущих пальцев и поразилась тому, насколько они холодны.
– Прошу вас, княжна, садитесь к камину! – продолжал король. – Увы, я все время мерзну.
Он пригласил меня сесть в одно из кресел, стоявших в непосредственной близости от потрескивающего огня. Король медленно опустился в соседнее кресло, закутался в медвежью шкуру и откинулся на спинку.
– Сколько лет прошло с тех пор, как мы виделись в последний раз? – мечтательно произнес он и снова закашлялся. На этот раз приступ длился очень долго, король схватил с инкрустированного малахитом столика тяжелый золотой колокольчик, брякнул несколько раз, в комнату влетел гофмаршал в сопровождении седого господина. Тот поставил на столик тяжелый саквояж из свиной кожи, раскрыл его, извлек шприц и, закатав королю рукав, сделал инъекцию.
– Благодарю вас, господин профессор, – одними губами прошептал Кароль. – Мне уже лучше!
Лейб-медик в беспокойстве взглянул на меня и произнес надтреснутым голосом:
– Ваше величество, вы же знаете, что вам противопоказано перенапряжение. Я бы советовал вам принять горячую ванну с целебными травами и лечь спать…
