– Боже! – прошептала я. – Боянка говорила, что первая жертва, Тодора, насмехалась над своим клиентом, облаченным в плащ и шляпу, сказав что-то наподобие: «Ты что, его своим скальпелем укоротил или собака откусила?» Вероятно, эта насмешка из уст проститутки и вызвала неконтролируемую реакцию со стороны Венцеслава, который, быть может, посетил Ист-Энд, пытаясь за деньги купить плотские утехи, вовсе не желая убивать.
– Вполне возможно, что так и было, – снисходительно заметил профессор Вадуц. – Венский врач Зигмунд Фрейд, считающий, что причина всех поступков человека коренится в либидо, сказал бы, что с точки зрения психоанализа все легко объяснимо: практически евнух, принц Венцеслав желал «увеличить» свое естество, используя фаллический символ – нож. И, будучи осмеянным, принц стал убивать!
Кристиан замер подле матери. Герцогиня нервно заметила:
– Что ты хочешь сказать мне, сын? Медикус лжет…
– Он говорит правду, – произнес Кристиан. – Мама, я всегда знал, что ты завидовала своему старшему брату Павлу, который унаследовал трон, и ненавидела племянника Кароля. Венцеслав был для тебя ангелочком, ради которого ты готова пойти на все. И ты решилась на убийство Кароля с единственной целью – сделать моего брата королем.
Елена тяжело задышала и ответила:
– Теперь это не имеет значения! Венцеслав взойдет на престол, мой старший сын станет королем! Я так долго этого ждала!
– Как вы смете рассуждать о том, что ваш Венцеслав станет королем, если его величество жив! – закричала я. – Каролю требуется помощь…
Профессор Вадуц ответил:
– Помочь ему нельзя. Его организм отравлен инъекциями до такой степени, что он непременно умрет.
Елена дернула шелковый шнур, который свисал с потолка, и несколько мгновений спустя в спальню, гремя шпорами, вошла группа гвардейцев. Герцогиня пролаяла, указывая на Кристиана и меня:
– Принца и эту особу под арест до моего особого распоряжения! Охранять их, как зеницу ока! Заприте их в подвале!
Двое гвардейцев подошли ко мне и заломили руки. Кристиан закричал:
– Оставьте ее в покое…
К его шее прикоснулась клинок кинжала, офицер, возглавлявший гвардейцев, произнес:
– Ваше высочество, не советую вам сопротивляться. Прошу вас проследовать за мной!
– Вадуц, сделайте же что-нибудь! – истерично заметила Елена.
Лейб-медик, порывшись в саквояже, извлек из него шприц и еще одну ампулу с прозрачной жидкостью. Наполнив шприц, он склонился над Каролем и сделал ему в левую руку инъекцию.
Кристиана и меня выволокли в смежную комнату. Там завязалась короткая драка, мой любимый пытался взять верх над дюжиной гвардейцев, но потерпел поражение. Двери открылись, и возник принц Венцеслав. Я с отвращением посмотрела на одетого во все черное сутулого молодого человека и обратила внимание на перстень с синим камнем, который поблескивал на его бледной руке. Перехватив мой взгляд, Венцеслав заметил:
– Это синий алмаз, фамильное украшение…
Появилась герцогиня Елена в сопровождении профессора Вадуца. Прижав к груди Венцеслава и поцеловав его в лоб, Елена провозгласила:
– Его величество король Герцословакии Божьей милостью Кароль Седьмой только что скончался! Король умер – да здравствует король, ибо новым монархом станет мой сын Венцеслав!
Она присела в глубоком поклоне перед Венцеславом и, выпрямившись, приказала гвардейцам:
– Уведите принца Кристиана и эту особу и сделайте с ними то, что я приказала. Вон!
Решительные слова герцогини Елены значили больше, чем лепет нового короля. Меня выволокли из комнаты и потащили вниз. Мы оказались в подвале, гвардейцы распахнули обитую железом дверь и запихнули меня в темную камеру. Лязгнул замок, и я осталась в одиночестве.
Когда глаза привыкли к темноте, я разглядела крошечное, забранное решеткой оконце под потолком – дотянуться до него я не могла, выбраться через него на волю тоже, оно было едва больше двух моих кулаков. Я забарабанила в дверь и попыталась позвать на помощь, но только сорвала голос и обломала ногти. Через четверть часа я поняла, что никто не желал спасать меня.
Пол комнатки был устлан сырой соломой. Я опустилась на нее и заплакала. Мы с Кристианом выследили Вулка и раскрыли заговор против короля, который, к сожалению, увенчался успехом, но что это дало? Мы арестованы, и, не сомневаюсь, Елена не будет милосердна в отношении меня – несколько выстрелов или ударов штыком избавят ее от опасной свидетельницы. А собственного младшего сына, Кристиана, она заключит под стражу в хорошо охраняемой тюрьме, и тогда никто и ничто не помешает ей стать истинной правительницей Герцословакии, возведя на престол слабовольного сына-убийцу!
События последних часов и уверенность в скорой смерти лишили меня сил, и я калачиком свернулась на соломе. Сама того не заметив, я погрузилась в сон. В себя я пришла оттого, что кто-то щекотал мне нос. Я чихнула и открыла глаза – перед моим лицом замерла толстенная крыса, которая внимательно обнюхивала меня.
Я закричала, крыса метнулась в одну сторону, я – в другую. Наступил день, из оконца в комнатку вливались слабые лучи рассвета.
Жажда и голод мучили меня, я ударила ногой в дверь и просипела:
– Откройте, умоляю вас!
Дверь загрохотала, лязгнули запоры, я, предчувствуя неладное, забилась в угол.
– Зинаида! – услышала я знакомый голос и приоткрыла один глаз. – Любимая моя!
Передо мной стоял Кристиан – его эполеты были вырваны с мясом, лоб пересекала кровавая царапина, лицо было вымазано сажей, а волосы всклокочены. Он ласково улыбнулся и протянул ко мне руки.
– Ты жив? – прошептала я, чувствуя, что сладкая истома растекается по моему телу.
– Самое главное, что ты жива! – прошептал он и подхватил меня на руки. – Мне удалось завладеть револьвером одного из гвардейцев, когда они привели меня в подвал, чтобы, как и тебя, запереть в камере. Я бежал из дворца и вернулся в свою казарму, где мне не потребовалось долго уговаривать друзей, немедленно согласившихся помочь.
– И вы, и ты… – глаза мои застлала пелена слез. – Вы взяли штурмом дворец? И все это ради меня?
– Мы взяли штурмом дворец, – поцеловав меня, подтвердил Кристиан. – И совершили государственный переворот. Увы, король Кароль в самом деле скончался, мир его праху. Но моя матушка и Венцеслав находятся под арестом. Они более не причинят никому вреда.
– Ты так и не ответил на мой вопрос? – обвивая шею Кристиана руками, промурлыкала я. – Ты ведь сделал это ради меня?
Смутившись и покраснев, Кристиан еле слышно прошептал:
– Только ради тебя, Зинаида!
Мы покинули подвал и вернулись в королевские апартаменты. Кароль – бледный, величественный и полный покоя – лежал на кровати, облаченный в парадную военную форму. В руках у него были четки с крестиком, а два священника громко читали отходную молитву.
