– А как Стасик? – прозвучал вопрос Романа.
Это был тот вопрос, которого женщины боялись больше всего. Вопрос, на который имелся только один ответ – страшный, безнадежный, кровавый.
Наталья и Ирина снова переглянулись, и Наташа еле заметно кивнула. Пусть уж Ира сообщит ужасную весть своему брату. У нее самой не было ни сил, ни желания. Являясь адвокатом, Ирина время от времени приносила своим клиентам подобные вести.
– Отчего вы молчите? Ира! Наташа! – раздался требовательный голос Романа, сразу же почувствовавшего что-то неладное. – Я хочу знать, что случилось со Стасиком! Потому что вчера, сразу после аварии, он был далеко не в лучшей форме. Я только помню, что его забрал вертолет. И что его немедленно отправили в операционную. Операция уже закончилась? Который сейчас, собственно, час? Ведь уже рассвело?
Он бросил взор на жалюзи, сквозь которые пробивался хмурый, сизый свет предпоследнего февральского дня.
– Рома, я должна тебе кое-что сообщить… – заговорила Ирина и взяла руку брата.
Наташа выбежала из палаты, чувствуя, что сердце у нее бьется часто-часто. Еще немного, и оно буквально выскочит из груди! Женщина прислонилась к стене, сотрясаясь в рыданиях. Одна из медсестер участливо спросила, не нужно ли ей помочь. Наталья отрицательно качнула головой. Чем та могла ей помочь? Ведь не оживит же Стасика, не повернет время вспять!
Она подняла затянутые слезами глаза – и увидела, что стены коридора колышутся. И что из одного из дверных проемов льется призрачный свет. Дверь стояла открытой – приглашала, манила, зазывала…
Недолго думая, Наталья бросилась туда, едва не столкнувшись с проходившим мимо больным на костылях. Пробормотав извинения, подумала, что сейчас все закончится: она войдет в дверь, и… Что будет дальше, она не имела понятия.
Наталья перешагнула порог, зажмурилась, отчего-то полагая, что так лучше. Затем распахнула глаза и увидела, что находится в палате: на кровати возлежала весьма упитанная дама с рыжим перманентом, а около нее суетились невысокого роста мужичок и трое детишек, таких же упитанных и рыжих, как и дама. Все они, как по команде, повернулись в сторону Наташи и уставились на нее.
Наталья попятилась, в отчаянии взглянула на дверь, чувствуя, что слезы бегут у нее по щекам. Но почему не получилось? Отчего не сработало? Но что, собственно, должно было сработать?
И вдруг она поняла – никакого видения не было, никакой двери, ее ДВЕРИ. Просто из-за слез у нее все поплыло перед глазами, вот и показалось, что стены колышутся. А в палате горел свет, несмотря на то, что шел уже одиннадцатый час утра, и она решила, что это мистический источник света, который обычно является ей в кошмарах и видениях.
– Вы кто такая? – грозно спросила рыжая дама.
Наталья молча попятилась и выскользнула в коридор, один из ребятишек закрыл за ней дверь. Женщина тяжело вздохнула. Нет, пути назад не было. То, что произошло, изменить невозможно. Стасик умер…
Она все надеялась, что зашла не в ту дверь, а ее ДВЕРЬ, меняющая формы и располагающаяся в «Коридоре Смерти», вот-вот возникнет где-то рядом и в нее можно будет войти. Однако надежды были тщетные – ничего подобного не произошло. Это была даже не галлюцинация, не видение, а всего лишь попытка выдать желаемое за действительное.
«Похоже, я начинаю сходить с ума!» – подумала Наталья и приказала себе успокоиться, хотя сердце в груди все еще прыгало. Она осторожно вернулась к палате, где лежал Роман, и заглянула через щелку внутрь.
Роман, ее мужественный Роман, всегда веселый, никогда не унывающий, плакал. А Ирина старалась утешить его. Наталья вернулась в палату. Завидев ее, муж отвернулся и попытался смахнуть слезы.
– Наташ, я только что узнал… Это моя вина! Господи, во всем виноват я!
Конечно, это была его вина. Чья же еще? Он и его животная страсть к любовнице погубили их сына… Наталья тяжело вздохнула.
– Не говори глупостей! – оборвала его Ирина. – Ты ни в чем не виноват, Рома. Вся ответственность лежит на Набоке. А теперь постарайся припомнить – кто после столкновения вылез с водительского места «Мерседеса»?
Наталья смотрела на страдающего мужа, чувствуя, что одновременно любит и ненавидит его. Или все же только любит? Или просто ненавидит? Нет, ее чувства были сложнее. Она разведется с ним, разведется! Мысль была идиотская, несвоевременная. Но разве можно жить с человеком, который виноват, хотя бы и косвенным образом, в смерти Стасика? Именно Роман был за рулем и торопился доставить сына на день рождения друга, чтобы потом встретиться со своей пассией!
Наталья не дала мужу ответить Ирине и без обиняков спросила:
– Роман, скажи мне, кто такая Карина?
Вопрос застал его врасплох, но именно этого Наталья и добивалась. В глазах мужчины промелькнул страх, голос понизился до шепота:
– Наташа, откуда ты знаешь…
Сообразив, что выдал себя с головой, Роман немедленно закашлялся. Кашлял долго, натужно, надрывно. Наталья стояла перед кроватью и спокойно наблюдала за этим фарсом. Он боится дать ответ, он всеми силами пытается уйти от него!
– Наташа, да что ты пристала к Роме с какой-то ерундой? – заявила Ирина. – Сейчас гораздо важнее определить нашу стратегию…
– Так кто же такая Карина? – повторила свой вопрос Наталья.
Роман, уже придя в себя, ответил:
– Ты кого именно имеешь в виду, Наташа? У меня знакомых с таким именем нет. А почему ты спрашиваешь?
Даже в такой ответственный момент, когда у него имелась возможность покаяться, поведать правду, попросить прощения, муж продолжал нагло врать. И как только она могла любить этого человека! Но она любила – и ничего не могла с собой поделать.
– Я вам не мешаю? – Ирина внимательно посмотрела сначала на брата, а потом на сноху. – Хотите, чтобы я оставила вас наедине?
– Нет ни малейшей необходимости, – медленно произнесла Наталья. – Я ошиблась, я просто-напросто ошиблась!
Услышав ее слова, Роман заметно успокоился, откинулся на подушку и принялся внимать рассказу своей сестрицы. Наталья стояла перед ним и думала, что она действительно ошиблась: в Роме, своем муже, с которым им вскоре предстояло отпраздновать десятую годовщину свадьбы. И как же раньше она не могла понять, что за человек рядом с ней? Неужто должна была произойти жуткая трагедия, чтобы все встало на свои места? Но теперь она в курсе, теперь она знает все, теперь…
И что теперь? Да, она в курсе и знает все. Но разве подтверждение ее подозрений каким-то образом помогло ей? Нет, стало только больнее, горше и хуже. Ведь она потеряла не только сына, но и мужа. И осталась одна в этом мире, совершенно одна. И у нет никакой надежды…
Разве что на ДВЕРЬ. Стоп! Дверь – иллюзия, галлюцинация, симптом болезни. Нет никакой двери, нет никакого коридора и никакого сияния. Она все выдумала. Есть только боль и страдание. И Стасик в морге. И Роман на больничной койке, даже в такой ситуации лгавший ей без зазрения совести.
