Полицейский снаружи ответил:
– Тетка, заткнись! А то впаяем тридцать суток, будешь знать! Чего грозишь, ты что, жена президента, что ли?
Надежда Сергиевна в изнеможении опустилась на дурно пахнущий железный пол. Голова у нее раскалывалась, так бывает всегда, стоит ей переволноваться. Ее запихнули в полицейскую машину вместе с проститутками, а Сережа… – мальчику требуется помощь! Бунич снова заплакала.
– А кто ты такая? – с любопытством спросила одна из проституток. Она отпихнула свою соседку: – Двинь жопой, корова. Уступи мамаше место. Ну, иди сюда, мамаш, нечего на полу сидеть, там наблевано. И не реви, дуреха. Я тоже, когда ментяры меня первый раз загребли, слезу пустила. А сейчас привыкла. Жизнь, блин, такая!
Надежда Сергиевна устроилась на жесткой скамеечке.
– Меня Ольгой зовут, – сказала проститутка.
– У меня дочь тоже Ольга, – сквозь слезы прошептала Надежда Сергиевна. Внезапно она увидела, что жрице любви на самом деле едва ли двадцать – она совсем еще девчонка! Такая же, как и ее Ольга.
– Она у тебя не того? Не работает, как мы, на улице? Нет? Ну и хорошо. Ты думаешь, я по своей воле со всеми этими козлами сплю? Я ж хотела на повариху учиться, да мать гинекологически захворала, ей деньги на лечение требуются. Вот я и приехала в Экарест, блин. Да у нас все девки поехали на заработки в столицу. В нашей деревне разве ж ты кому нужна? Раньше в доярки шли, а теперь в шлюхи. Но я не жалуюсь, не думай, я вот денег для матери заработаю и завяжу с этим. Замуж выйду, детей нарожаю… Если после этого смогу… У меня ж три аборта было, да и болезни…
Надежда Сергиевна прикрыла глаза. Головная боль набирала силу. На месте этой девушки могла оказаться и ее Ольга. Боже, как им повезло! Повезло? А Сережа? Что будет с ним?
– Отпустите меня! – Надежда Сергиевна забарабанила в железную дверь. Фургон тронулся с места. – Немедленно меня выпустите!
– Да не дрейфь, – сказала проститутка Оля. – Мы все в отделении скажем, что тебя случайно замели. Они разберутся. А сейчас не бузи, а то они в самом деле впаяют тебе тридцать суток. Или вообще посадят в карцер и забудут – теперь закон такой есть, по борьбе с террористами, на сколько хотят, на столько тебя в каталажке и задержат.
– А за что… За что вас арестовали? – спросила Надежда Сергиевна. – Это спецоперация МВД?
Она зябко поежилась: в фургоне было холодно.
– За то, что наши распрекрасные ребятки, ну, сутенеры, ментам забыли отстегнуть по полной программе. Вот те прикатили и нас взяли. Когда наши с ними рассчитаются с учетом процентов, нас выпустят.
– Если Арсенчик опять в загуле, то придется нам пару суток в камере отсидеть, – вздохнула одна из проституток. – Он когда напьется, обо всем забывает. Сволочь, он сейчас в ресторанах гуляет, деньги пропивает, а мы в ментовке парься. Если он все спустит, кто нас выкупит?
– Вы должны обратиться с жалобой к начальству! – в ужасе воскликнула Надежда Сергиевна. – Как такое возможно, как работники полиции могут взимать дань с… с вас!
– К начальству обратишься, придется в два раза больше платить, – отозвался кто-то. – Мамаш, тут все повязаны. Так что не суетись!
– А дань они не только с нас снимают, мамань, – раздался другой голосок. – Им все платят, потому как если платить не будешь, то заработать не дадут!
Надежда Сергиевна ощутила дурноту. Она больше не может находиться в этом ужасном фургоне! Что она скажет в отделении?
– Вылезайте, бабы. – Дверь фургона распахнулась. – И чтоб без самодеятельности, а то живо в карцер посажу!
– Да мы что, в первый раз, что ли? Эй, только без рук, кому сказала! Ой! Без рук!
– Не вопи, – добродушно заметил полицейский, – я тут хозяин, что скажу, то и будешь делать.
Щурясь на яркий свет, Надежда Сергиевна вышла из фургона. Проституток по одной заводили в отделение полиции.
– Я хочу поговорить с начальством, – произнесла надменно Бунич. – И немедленно!
Полицейский хохотнул:
– Ну да, может, ты еще с президентом Буничем хочешь лично пообщаться? Пошла, пошла! Вот посидишь в обезьяннике, в чувство придешь, тогда хоть генсека НАТО на ковер требуй!
Ощутив удар увесистой пятерней чуть ниже спины, Надежда Сергиевна ойкнула и последовала в здание. Ее вместе с задержанными проститутками поместили за решетку и отобрали паспорта.
Надежда Сергиевна ошеломленно смотрела по сторонам. Нет, этого просто не может быть! Она, супруга президента Герцословакии, не может находиться среди проституток в отделении полиции!
– Да не волнуйся ты так, маманя, – сказала одна из путан. – Они отпустят тебя. Кому ты здесь нужна? Это мы, несчастные сироты, за Арсенчика отдуваемся. Ох, и говорила мне мама, что не надо ехать из Дондецка в Экарест!
– Вы с Букраины? – рассеянно поинтересовалась Надежда Сергиевна.
– Нас тута три с оранжевой страны, две с Нолдювии, а еще с Чернословении, там, где Батька правит, и из вашенской провинции. В общем, оттуда, где жить хреново. Работы ни фига нет, перспективов тоже. А у меня ребенок и муж!
– Муж? – ужаснулась Бунич. – И вы тайком от него приехали с Экарест, чтобы…
– Тайком? – расхохоталась проститутка. – Да он сам мне билет на автобус до Экареста купил и меня на него усадил! А шо? У них шахту закрыли, нерентабельная, говорят, у нас спичечная фабрика загнулась. Где деньги взять? А дитя кормить надо?
– Но как же… – запнулась Надежда Сергиевна. Она и не знала, что сказать. Никогда до этого ей не приходилось оказываться в подобной ситуации.
– Да у нас почти все так живут, – пояснила словоохотливая букраинка. – Все при детях и с мужьями. А что, наши оболтусы не возражают – я в месяц столько заработаю, что им можно полгода как сыр в масле кататься! Работа у нас нехитрая…
– Но это же… ужасно! – воскликнула Бунич. – Как вы можете! Вы же мать и жена! Это… так низко и безнравственно – продавать свое тело! Это…
– Вот когда жрать дома нечего станет, когда муженек год без работы просидит, а ребенок твой будет голодный орать, тогда и сама небось побежишь на панель. Или ты, мамаша, жизни не понимаешь? Ты где живешь, во дворце, что ли?
Надежда Сергиевна ничего не ответила. Она и представить себе не могла, что люди готовы на такое из-за отсутствия денег. Гремислав ведь старается, чтобы… чтобы права молодой матери с ребенком были защищены! Только неделю назад в очередной раз повысили «детские». А на Букраине и в Чернословении они были с государственными визитами, им показывали счастливые и довольные семьи, которые ни в чем не нуждаются.
– Но правительство, – заикнулась она, – президент… они уделяют вашим проблемам внимание…
– Уделяют, – хмыкнула еще одна проститутка. – К нам в Прюнск в прошлом году Бунич приезжал со своей женой. Он мужик правильный, я за него голосовала и голосовать буду! Только он не знает, что творится на местах, – чиновники все под себя гребут, все его законы себе во благо оборачивают, над людьми издеваются. И попробуй пикни!
