Я просидела до того самого момента, когда серый туман рассвета стал постепенно вползать в окна. Затем я ощутила дикую усталость, и сон сморил меня прямо в кресле. Я проснулась от того, что экономка, несносная особа, теребила меня за рукав. Спину ломило, ноги гудели, голова раскалывалась.
– Елена Карловна, – сказала мне экономка. – Вас просят к аппарату!
Идя к телефону, я отметила, что был почти полдень. Надо же, как долго я проспала! Это был Арсений Поликарпович. Он произнес всего несколько фраз, которых, однако, хватило, чтобы сон окончательно слетел с меня:
– Доброе утро, дорогая Елена Карловна! Однако вряд ли оно такое уж доброе… Убийца нанес новый удар, исчезла Анастасия Полякова, служанка во дворце князей Святогорских. Среди ее вещей обнаружили послание от Садовника. Приходите как можно скорей!
Я повесила трубку и постаралась собраться с мыслями. Какой ужас, Настенька, бедная девушка, стала новой жертвой убийства. Еще вчера я видела ее живой, и вот теперь… Все то, что случилось со мной ночью, казалось сейчас ирреальным и фантастичным. Но мозоли на ногах, ссадины на руках и синяки на шее убеждали меня в обратном. Это не был кошмарный сон, это была истинная правда!
Быстро собравшись, я направилась во дворец к Святогорским. Зеваки толпились около центрального входа, Арсений Поликарпович был рад видеть меня. Я сочла, что еще рано говорить ему о том, свидетельницей чему я стала сегодня ночью. Все же смерть Настеньки была несоизмеримо важнее.
– Елена Карловна, у вас бледный вид, – сказал он озабоченно. – Девушка просто исчезла, однако в ее вещах мы нашли новое послание. Пойдемте!
Мы отправились в каморку к Настеньке. Никифор, ее злобный отец, стоял и отвечал на вопросы. Его мучнистое лицо не выражало ничего. Мне показалось, что то и дело на физиономии его проскальзывает непонятная улыбка. Но если он потерял единственную дочь, то по крайней мере странно вел себя!
Тут же был и старый князь, он с великим интересом наблюдал за всей суетой. Молодой Святогорский, бледный и напряженный, сцепив руки, прислонился к стене. Он выглядел, как человек… Как человек, совершивший этой ночью убийство. Но ведь так это и было!
– Я не знаю, что случилось с моей дочерью, прошу вас, найдите ее, – голосил Никифор, и в его голосе я уловила торжествующую нотку. Дворецкий выглядел крайне фальшиво и неубедительно в роли горюющего родителя.
– Смотрите, Елена Карловна!
Арсений Поликарпович протянул мне листок бумаги, на котором печатными буквами был выведен новый стихотворный шедевр убийцы:
Ты есть тюльпан, цветок вечной юности.
Ты тюльпан, Настенька!
Тюльпан ты алый, горящий, как голубиная кровь.
Твой нежный стан, изящный, тонкий,
Пленяет взор все вновь и вновь.
Однако стоит Садовнику сорвать тебя на грядке —
И ты мертва, увяла, в тленный прах рассыпалась…
Тюльпан погиб, скончался без оглядки…
Завтра ты умрешь.
– Моя деточка, где моя Настенька! – говорил Никифор. – Найдите мне мою доченьку! Может быть, она еще жива?
Арсений Поликарпович отвел меня в сторону и тихо сказал:
– Тело девушки мы не нашли. Однако все указывает на то, что она мертва. Она стала новой жертвой Садовника!
Я хотела было рассказать Усольцеву о том, что пережила этой ночью, однако он был занят важными следственными процедурами. Я оставила его и подошла к старому Святогорскому. Князь, кхекая, наслаждался всей суетой.
– Бедная Настюша, умереть в таком нежном возрасте, – говорил он.
Его сын внезапно прервал отца:
– Прошу тебя, замолчи!
– Что ты себе позволяешь, Феликс! – назидательно сказал старший Святогорский. – Иди прочь, позаботься об Аде и своем сыне! Ты им сейчас нужен более всего!
Молодой князь беспрекословно повиновался и ушел прочь. Однако до того, как он исчез, я успела бросить пристальный взгляд на его руки. Вчера я сильно впилась зубами в ладонь убийце. Там наверняка остался след и даже рана.
Но руки молодого князя были идеальны, на них не было ни единой царапины… Значит, убить меня пытался не он? Значит, Садовник – не молодой Феликс? Я ничего не понимала! Голова у меня пошла кругом. Я прислонилась к стене. Старый Святогорский продолжал цинично подшучивать над судьбой исчезнувшей Настеньки.
– Возможно, эта девственница сбежала с кем-то… Молодым офицериком или приказчиком из лавки. Все они такие, эти девушки… Притворяются святошами, а сами думают только об одном. О деньгах!
В ушах у меня зазвенело, и я потеряла сознание.
– Елена Карловна, Елена Карловна! – долетело до меня сквозь пелену.
Я открыла набрякшие, ставшие свинцовыми веки. Около меня суетился Арсений Поликарпович.
– Что это с вами, уважаемая госпожа директриса? – сказал старый Святогорский. – Отчего это вам стало плохо? Уж не беременны ли вы, уважаемая? Что с вами?
Я и сама не могла ответить на этот вопрос. Я не могла сказать, почему я внезапно упала в обморок. Скорее всего, на меня навалилась усталость всех предыдущих дней. Такое бывает…
Арсений Поликарпович был не на шутку озабочен моим состоянием. Я возлежала на кушетке в холле дворца, думая: как же приятно иметь человека, который заботится о тебе, более того, любит тебя! В том, что Арсений Поликарпович Уссольцев любит меня, я ни на секунду не сомневалась.
Но не время тогда было думать о себе и о своих пусть и романтических чувствах. Исчезла бедная Настенька, которая, как все на то указывало, стала очередной жертвой безумного убийцы. Мне сделалось невыносимо горько. Бедная, бедная девочка!
– Елена Карловна, я прикажу, чтобы вас доставили домой, – сказал Арсений Поликарпович, и его рука легла поверх моей ладони. Мне было сладостно ощущать это. Но я не смела забывать, ради чего оказалась во дворце князей Святогорских.
– Арсений Поликарпович, – произнесла я слабым голосом. – Мне необходимо сказать вам кое-что…
Уссольцев покачал головой и произнес:
– О нет, потом, потом, дорогая моя Елена Карловна. Вы не можете оставаться во дворце, вам необходим полный покой и здоровый сон. Вы же устали, я это вижу!
Я продолжала настаивать на своем. Он же не знал о том, что мне довелось увидеть. Арсений Поликарпович должен узнать об этом, причем немедленно!
– Мой дорогой Арсений Поликарпович, – сказала я. – Мне необходимо сказать вам кое-что… Это очень и очень важно! Прошу вас, выслушайте меня!
– Ну конечно же, моя дорогая Елена Карловна, – ответил он заинтересованным тоном. – Я всегда внимательно слушаю вас… В чем дело?
Я, собравшись с духом, рассказала ему о том, чему стала свидетельницей минувшей ночью, а также о событиях, этой ночи предшествовавших. Он узнал о моей беседе с Настенькой, о ее страхах и ее мольбе о помощи. О странном и жестоком поведении отца ее, дворецкого Никифора, о том, как я отправилась к кладбищу и видела молодого князя, который нес женское тело, завернутое в одеяло, и скрылся с ним в своем родовом склепе, и, наконец, о том, что странный человек, по всей видимости, тот самый Садовник, пытался напасть на меня…
