— Мадам, прошу прощения, что тревожу вас… Возможно, вы меня помните, я — один из ваших соперников по аукциону. Я бы желал поговорить с вами относительно этой бутылки. Не хотите ли вы продать ее?
Наталья сняла темные очки, которые скрывали ее лицо. Георгий Андреевич присмотрелся, затем его физиономия приобрела светло-лиловый оттенок. Он узнал ее.
— Наталья… — прошептал он, моментально исправившись: — Наталья Владимировна, какая неожиданная встреча.
— Георгий Андреевич, не могу поверить, и это — вы? — произнесла она с деланным удивлением. — Что вы делаете в Париже, как же вы изменились… Я вас так давно не видела, практически с похорон Вячеслава.
Она заметила, что тема гибели Малякина нервирует Поклонского. Он ответил ей комплиментом:
— Вы тоже удивительно изменились, Наталья Владимировна. Я вас сразу и не узнал. Значит, это вы перекупили у меня бутылку, за которой я охочусь уже полтора года. Позвольте представить вам мою спутницу, Маша Коннотай, начинающая звезда подиума.
Наталья бросила ленивый взгляд на юную манекенщицу. Безусловно, красива и сексуальна, но она бы ни за что не променяла свой ум на такую красоту.
Когда-то она считала иначе, но времена изменились.
— Вы специально приехали, чтобы купить эту бутылку? — спросил ее Поклонский.
Наталья ответила, что находится в Париже по финансовым делам.
— Вы же знаете, что после гибели Вячеслава я оказалась в очень сложной ситуации, рядом со мной не было никого, кто бы смог мне помочь, — сказала она. — И вас тоже, Георгий Андреевич…
Поклонский поежился. Красивая, уверенная и безжалостная дама, в которую трансформировалась Наталья Малякина, пугала его. Он не верил в случайности — Я приобрела бутылку для своего друга, — продолжила Наталья. — Он остался в Москве, у него скоро день рождения, и я решила сделать ему сюрприз.
— Ах, у вас есть новый друг, — с облегчением вздохнул Георгий Андреевич.
— Да, — просто ответила Наталья. — Иначе бы я не смогла позволить себе тот образ жизни, к которому привыкла. Увы, конкуренты растащили империю Вячеслава. Вы же сами советовали мне продать банк, вы же сами голосовали за это…
Маша, спутница Поклонского, заскучала. Она не понимала, о чем идет речь. Георгий Андреевич собирался было откланяться, как вдруг Наталья сказала:
— А вы, Георгий Андреевич, проживаете в Париже?
Он напрягся, вместо него ответила Маша:
— Гоша живет под Парижем, у него такой чудесный домик, выстроенный при этом, как ты говорил, Луизе-Филиппе?
Поклонский оборвал манекенщицу:
— Луи-Филиппе, сколько раз я тебе говорил. Да, я здесь живу. Решил, что Россия — не лучшее место для таких людей, как я.
— Да, далеко не лучшее для таких, как вы, — подтвердила Наталья, сделав ударение на последней фразе. — Я так рада, что повстречала вас, Георгий Андреевич. Я остановилась в «Рице». К сожалению, не могу пригласить вас к себе, но с большой охотой навестила бы вас. Надеюсь, ваша спутница не будет возражать?
Выяснилось, что юная Маша не живет с Поклонским. Наталья все прекрасно знала — он обитал один, тратя деньги на вина, молоденьких любовниц и собак.
Поклонский, видя, что отделаться от Натальи нельзя, пригласил ее к себе в особняк. Она обещала, что приедет следующим вечером.
— И кстати, насчет вина, — произнесла она. — В знак нашей дружбы, Георгий Андреевич, примите эту бутылку от меня в подарок. Вы же не возражаете?
Я привезу ее с собой!
Поклонский совсем не возражал. Наталья, попрощавшись с ним, рассталась. К следующему вечеру она тщательным образом подготовилась. Она должна выглядеть сногсшибательно. Это станет последним вечером в жизни Георгия Андреевича. Она отомстит за смерть Вячеслава.
Особняк, выстроенный при короле Луи-Филиппе, поражал роскошью обстановки. Радушный хозяин, облаченный в темный костюм, встретил ее около небольшого фонтанчика во дворе, где остановился ее лимузин.
— Вы коллекционируете автомобили, — мимоходом заметила Наталья, бросив взгляд на гараж, где располагалось не менее дюжины машин. — Я вижу, что у вас достаточно средств, Георгий Андреевич. Откуда, позвольте спросить?
— Ваш супруг был более чем щедрым ко мне, — ответил тот, не желая продолжать тему. — Прошу вас, Наталья Владимировна.
Они прошли в малую гостиную, где был накрыт столик для двоих. Поклонский, когда хотел, умел быть галантным. Наталья позволила поухаживать за собой.
Она знала, что в алом платье выглядит поразительно красиво. Поклонский, который прежде не замечал в ней женщину, рассыпался в комплиментах. Он предложил ей кофе со сладостями, Наталья, сидевшая на диете, отказалась.
— Лучше попробуем «Бордо», за которым вы охотились, — сказала она. — Вот ваша бутылка, я привезла ее, как и обещала.
— Что вы, — заявил Георгий Андреевич. — Такое раритетное вино, в особенности урожая 1906 года, а тот год был катастрофическим для виноградников Южной Франции, нельзя пить, это преступление.
Я покупаю вина, чтобы любоваться на них… 4 — Разве вы не помните, Георгий Андреевич, — прервала его Наталья, доставая замшелую бутылку. — На следующей неделе у Вячеслава день рождения.
Разве вы не хотите отпраздновать это событие?
Поклонский сдался. По крошечным капелькам пота, которые выступили на его лбу, Наталья поняла, что он волнуется. Ее визит не доставлял ему удовольствия. Свидание с прошлым, особенно если это прошлое — грех и преступление, всегда мучительно.
— Вы же знаете, что Вячеслава убили, — продолжила Наталья.
Поклонский откинулся в мягком кресле, эти слова напугали его.
— Я мало слежу за событиями в современной России, — ответил он.
— Ну да, вы превратились в подлинного парижанина, — сказала Наталья. — Так вот, мой муж был отравлен. Я подозреваю, что его устранили, так как он выиграл бы губернаторские выборы и помешал крупной игре московских политиков. Но это не все… Его предали…
Бокал дрогнул в руке Поклонского. Наталья наблюдала за тем, как Георгий Андреевич снова пытается изобразить на лице подобающую случаю мину — скорбную и внимательную. У него это получалось крайне плохо. Он боялся, боялся до смерти…
— Кто его предал? — хриплым голосом произнес Поклонский. — О чем вы говорите?
Наталья чарующе улыбнулась и протянула ему бокал с коллекционным вином.
— Давайте выпьем за нашу встречу, нашу неожиданную встречу, Георгий Андреевич, — сказала она. — Вы же, как я поняла, были единственным верным другом Вячеслава. Вы уговаривали его не ввязываться в борьбу за губернаторское кресло, вы советовали мне продать его банк… Как жаль, что я потом потеряла вас из виду. Мне вас очень не хватало…
— Я… мне… Я решил, что мне лучше уехать, — промямлил в страхе Поклонский.
