Полковник пнул мертвого свидетеля:
– А так все хорошо начиналось… Почему ему понадобилось подыхать именно сейчас? Если бы я с ним поговорил еще, то он дал бы ценную информацию. А что теперь? Хорошо, что у следствия есть другие улики.
Эта смерть показалась мне странной. Она произошла так внезапно и так… И так странно. Словно кто-то на самом деле решил заставить старика замолчать навечно. Кто-то могущественный и всесильный. Бомж говорил о князе тьмы… Внезапно мне почудилось, что мертвец моргнул. Нет, не может этого быть, приоткрытые веки старика были устремлены в потолок.
– Черт, черт, черт, – повторил несколько раз Порох. – И как такое могло произойти? Он мог бы сдохнуть и потом, после того, как даст показания. Вот черт!
– Как, по-вашему, – спросил вдруг профессор, – почему маньяк убивает?
– Потому что он маньяк, – ответил, не задумываясь, Порох. В его примитивном ответе была доля истины. – Все очень просто: у него, как и у этого… – Он еще раз ударил старика, и левое веко трупа вдруг закрылось. Вошедший в раж полковник этого не видел, а мне стало не по себе. – Вообразил, что ему все дозволено, вот и похищает детей. Я не верю в психологию, все эти выкрутасы о том, что у него тяжелое детство или нелегкая юность. Просто нужно знать – убивать нельзя, это уголовно наказуемо. А кто этого не понимает, должен быть сурово наказан.
Мне подумалось, что, может быть, именно крик Пороха и его желание выяснить у бомжа все, что тот знал, спровоцировали смерть старика. Порох и помыслить не мог, что его грубое обхождение является причиной смерти единственного свидетеля.
Полковник заметил:
– Помните ту чушь про тень Каина? Ну, насчет того, что душа первого убийцы летает по свету и провоцирует преступления? Не спорю, красивая сказка, такие рассказывают друг другу детишки у костра, чтобы кровь в жилах стыла. И этот, – он опять пнул старика, – твердил про нечистого духа, вместо того чтобы ясно и четко изложить то, что он видел. Так вот – нет никакой тени Каина. Нет, и все. Убивает человек, именно человек виноват в том, что происходит. И только сам человек может остановить беззаконие…
В этот момент в камеру зашло несколько полицейских. Порох приказным тоном заявил:
– Разбирайтесь с этим бомжем, оформляйте все, как нужно. А в следующий раз никаких бездомных в камеру не сажать. Они тут мрут, как мухи, а нам отвечать. Какой-нибудь ретивый журналюга, или дешевый писателишка (полковник выразительно посмотрел на меня), или слезливый правозащитник растрезвонит в СМИ, что мы тут убиваем задержанных. Мне пора, нужно по горячим следам раскрыть похищение дочери Михасевича. – Он повернулся ко мне и профессору: – Думаю, вам больше не нужно принимать участие в расследовании. Вы убедились в том, что мы почти у цели? Так и передайте Марку Казимировичу. А мне пора.
– Мне кажется, что вы забыли об одном, – произнес профессор кислых щей. – Настя пока не найдена.
Ничего не ответив, полковник вышел. Мы последовали за ним.
– Вот видите, Серафима Ильинична, почему я не доверяю местной полиции? – сказал мне профессор Черновяц, когда мы отошли на порядочное расстояние от участка. – Порох оправдывает свою фамилию, у него нет терпения и необходимых познаний в области психологии. Голая сила – вот его девиз!
– Оставим полковника в покое, – заявила я. – Нам его не переделать, так что придется привыкнуть к его поведению. Но что вы скажете о показаниях бездомного? Неужели… Неужели мы имеем дело с потусторонними силами?
Профессор рассмеялся:
– Психоанализ – вот ключ ко всему! Конечно, нельзя понимать буквально все то, о чем говорил старик. Он был местным сумасшедшим, много пил, одичал. Адское пламя – это свет фар автомобиля убийцы, который старик принял за колесницу. Старик сказал, что маньяк весь черный как уголь и покрыт шерстью – это может значить, что убийца носит черную куртку.
Эрик был прав. Я попыталась вспомнить все то, о чем говорил старик. Он дал нам зацепку. Зацепку, которую Порох, не верящий никому, кроме себя, проигнорировал, сочтя ее бредом.
Я внезапно почувствовала, что все очень просто. То, что случилось в Варжовцах, произошло от одного – от ненависти и зависти. Как и первое в истории человечества убийство… Каин убил Авеля…
– Серафима Ильинична, я приглашаю вас к себе в гости, вы ведь еще не завтракали, я, впрочем, тоже! – прервал мои размышления козлиный тенорок профессора. Разгадка, к которой я была так близка, вдруг упорхнула, подобно бабочке. Порох не верит в тень Каина. Я тоже не верю. Но, как ни парадоксально это звучит, все дело в том, что Каин имеет непосредственное отношение к происходящему в городке!
Я с ненавистью взглянула на Черновяца: он сбил меня с мысли!
– Нас ждет вкуснейший завтрак, – продолжал Эрик, – и я знаю, что вы не откажетесь. А заодно мы сможем все обсудить. Вам нечего делать в особняке Михасевича, так что пойдемте, Серафима!
Он прав. Сидеть в гостиной у Марка и медленно сходить с ума от неизвестности – что может быть хуже?
Я решительно взяла профессора под руку, и мы зашагали к нему домой. Один вопрос никак не давал мне покоя: все же при чем здесь Каин? Я бы многое отдала, чтобы получить точный ответ.
Но в тот момент мне хотелось одного – обильно позавтракать!
– Что мы имеем? – задал вопрос полковник Порох, пройдясь по кабинету в здании местного управления полиции, где располагался временный штаб операции.
С момента исчезновения Насти Михасевич прошло более восемнадцати часов. Уже было несколько звонков с самого верха от влиятельных друзей режиссера, которые настоятельно рекомендовали, а некоторые даже требовали от Пороха сделать все возможное и невозможное, чтобы девочка, живая и невредимая, была в кратчайшие сроки возвращена в семью.
Для начала была организована грандиозная по масштабам облава по злачным местам Варжовцов. Многих представителей преступного мира задержали, так как практически у каждого было или оружие, или наркотики. Команды местной полиции прочесывали окрестности города, старые и заброшенные дома, чтобы отыскать улики. Пока что это ничего не дало. Полковник был вне себя от ярости, потому что понимал – если он не сможет обеспечить возвращение Насти или девочка будет найдена мертвой (такое он не мог представить и в страшном сне), то его карьере, по всей видимости, придет конец. Он понимал, что Марк Казимирович Михасевич не простит ни ему, ни кому бы то ни было подобной неудачи.
– Значит, так, – полковник Порох обратился к присутствующим в кабинете сотрудникам местной полиции. – Вы все понимаете, с чем мы столкнулись. Похищена дочь известного на весь мир человека, и к завтрашнему дню в нашу провинцию понаедут репортеры и журналисты не только из Экареста, но и из других стран. Эти писаки будут отслеживать каждый наш шаг. Поэтому предельная мобилизация и работа! Мы должны отыскать этого гада! Но это еще не все…
Порох остановился перед занавешенным желтой шторой окном. За стеклом уже клубилась тьма, Варжовцы накрывала ночь. Ветер усилился, но ничто не предвещало дождя. Похолодало.
