Написать подобную лабуду можно было только с тяжелого
похмелья. И с такого же похмелья взяться за ее реализацию. А предполагаемый
антураж! Старинный особняк, винтовые лестницы, оплывшие свечи, треснувшие
зеркала, пыльные портьеры и сразившая меня наповал ремарка “в камине
потрескивают дрова”. Ремарка встречалась в сценарии раз пятнадцать и, очевидно,
была главным двигателем сюжета.
За исключением приглашенных на съемку авторов детективов,
разумеется.
Их — вместе с Аглаей — было четверо. И все они (во всяком
случае, в сценарии) скрывались за аббревиатурами: СС, ТТ, ММ и АК.
Я не стала спрашивать о них у Аглаи, чтобы лишний раз не
травмировать метрессу. Особенно после ее программных высказываний о конкуренции
в масскульте.
О конкурентах — как о мертвых: либо хорошо, либо ничего. Это
первое правило любого, даже самого незначительного, интервью деятеля массовой
культуры. Никакой рекламы. Аглая выбрала “либо ничего” и за несколько звездных
лет успела так выдрессировать журналистов, что уже никто не приставал к ней с
вопросом:
«Дружите ли вы с кем-нибудь из женщин-детектившиц?»
Соратницы по криминальной бойне платили Аглае той же монетой.
В этом я убедилась, покопавшись в мутной жижице Интернета.
Там же я выловила сведения о СС, ТТ и ММ.
Аббревиатуры расшифровывались не так воинственно, как могло
показаться на первый взгляд: Софья Сафьянова, Теодора Тропинина и — донельзя
романтическая — Минна Майерлинг. Софья Сафьянова и Теодора Тропинина
сотрудничали с издательством “Око-пресс”, специализировавшемся на русопятом
вале криминала. Ни одного сомнительного псевдонима, всем авторам выдается
булава с мечом-кладенцом, после чего они формируются в полки и дружины. И с
криком “Сарынь на кичку!” отправляются штурмовать книжные развалы.
Софья Сафьянова и Теодора Тропинина были лицом издательства.
Сафьянова (как бывший работник прокуратуры) специализировалась на полицейском
романе. Тропинина же оседлала иронический детектив и ваяла по десятку книг в
год.
С Минной Майерлинг дела обстояли несколько иначе. Ее коньком
был мистический триллер и бесчисленное количество сносок в текстах. И отсылок к
картам Таро, Костанеде и сериалу “Восставшие из ада”. Под нее даже
организовалось издательство с красноречивым названием “ВЕЛИАР” <Велиар —
князь бесов.>. Минна Майерлинг представлялась мне чахоточной вамп с
браслетом на ноге и цыганщиной во взгляде. Одно имя чего стоило! Одно,
покусанное вампирами, имя! Ах, Минна, Минна, несостоявшаяся супруга Дракулы…
Ну а АК…
С АК все было ясно. Аглая Канунникова, Автомат Калашникова,
направленный прямо в сердце читателя. А мы с бесхитростным Райнером-Вернером
будем вынуждены играть роль автоматных рожков. Мы — всего лишь свита знаменитой
писательницы. Именно поэтому она берет нас с собой, вторым и третьим номером
после голозадой Ксоло. Именно поэтому мы летим самолетом, а не едем поездом,
как все остальные. Все эти СС, ТТ и ММ. Именно поэтому мы прибываем на полдня
позже.
Именно поэтому я сижу сейчас в кресле между Аглаей и
Райнером-Вернером и меланхолично жду посадки в аэропорту Пулково.
И начала игры.
Мы будем играть королеву, играющую в детектив…
Глава 2. За шесть часов до убийства
…В аэропорту нас встречал утонченный молодой человек,
представившийся режиссером программы. У режиссера было довольно экзотическое
восточное имя, запомнить которое не представлялось никакой возможности. И после
того, как Аглая несколько раз мило переврала его, режиссер предложил
укороченный вариант — Фара.
Все сошлись на том, что “Фара” звучит по-свойски и
располагает к доверительным отношениям.
В джипе, который должен был доставить нас к месту
назначения, Аглаю ждали подмерзшие розы и еще один нацмен.
Нацмен являл собой полную противоположность
аристократическому Фаре: плоское блинообразное лицо монгольского божка, узкие
глазки и лоснящиеся черные волосы (безлоленьего жира здесь не обошлось как пить
дать!). Божок был облачен в лисью доху и снабжен четками из хорошо
отшлифованного черного агата.
— А это наш радушный хозяин, — с ходу
охарактеризовал нацмена Фара.
— Чингисхан местного разлива? — шепнула ему Аглая.
Она умела говорить комплименты.
— Почти. Любезно согласился предоставить свой дом на
время съемок.
— Улзутуев. Дымбрыл Цыренжапович. — Чингисхан
местного разлива вполне по-европейски лизнул руку Аглае. — Читаю ваши
книги. Видел вас по телевизору. Рад приветствовать. Счастлив принять у себя.
Надеюсь, вам понравится.
— Уже нравится, — пропела Аглая, и неизвестно, к
чему это относилось: к самому божку, к его лисьей дохе или к джипу с
четками. — Куда вы нас везете, Дымбрыл Цыренжапович?
Черт возьми, она ни разу не споткнулась на имени! Несчастный
режиссер Фара даже позеленел от ревности.
— У меня небольшой домик на берегу озера. Это севернее
Петербурга. Заповедные места.
— Никогда не была в заповедных местах. А вы, Алиса?
Деревня Замогилы Псковской области — вот предел моих мечтаний. И ближние
пригороды Питера с очумевшими туристами. И мелкий, покрытый тиной и нефтяной
пленкой Залив. Озера — совсем другое дело. Озера кольцом опоясывают город с
севера. Озера и сосны, по кускам распродаваемые в частную собственность.
Судя по дохе и заплывшему жиром затылку, этой собственности
у Дымбрыла Цыренжаповича — просто завались.
…Дорога заняла добрых два с половиной часа. И то только
потому, что Монгол Шуудан шел на ста пятидесяти кэмэ, лишь изредка
притормаживая, чтобы всучить взятки гаишникам. За превышение скорости. Аглая
тоже внесла свою лепту в акцию “Нейтрализуй ГИБДД”: две книги с автографами для
жен младших сержантов и старших инспекторов.
На нас с притихшим немцем Дымбрыл не обращал никакого
внимания: очевидно, мы проходили по ведомству телохранителей. Безликих
узкопрофильных специалистов. Восточные единоборства и греко-римская борьба в
одном флаконе.
— Кто-нибудь уже приехал? — спросила Аглая у Фары.
— Все на месте. Ждем только вас.
Краем глаза я заметила торжествующую улыбку на лице Аглаи:
примадонну всегда подают на десерт.
"Небольшой домик” гостеприимного Дымбрыла Цыренжаповича
потряс мое воображение: он напоминал табакерку, увеличенную до размеров
стационарного цирка шапито. От табакерки шли два крыла, венчавшиеся башенками в
готическом стиле. Фасад табакерки был утыкан окнами с витражами, а ближние
подступы к ней охраняло несколько миниатюрных дацанов.
Между дацанами носилась свора черных доберманов.
Стоило только собакам попасть в поле нашего зрения, как
Райнер-Вернер, и без того пришибленный происходящим, сунул руку между колен. Я
с трудом подавила смешок: не зевай, немчура, береги мошонку! Яичница делается
на счет раз-два.
