Книга Такси для ангела, страница 45. Автор книги Виктория Платова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Такси для ангела»

Cтраница 45

— Чиж! Как же я забыл! Он ведь снимал весь наш дружеский ужин! И ее последние минуты — тоже! “Смерть в прямом эфире”, у каково?!

— Никаково, — мрачно сказала я.

У меня отпало всякое желание мараться о его продажно-телевизионную физиономию, тем более что мы уже вывернули в хольчик второго этажа.

Телевизор работал по-прежнему, а вот свет в коридоре был погашен. В этом не было ничего сверхъестественного, обыкновенная экономия электроэнергии, не больше, — но кормушка детских страхов живо наполнилась. Фара тотчас же забыл о своих наполеоновских планах по созданию передачи “Смерть в прямом эфире” и как будто стал меньше ростом. И намертво прилип к экрану с эмтэвэшными милашками Бивисом и Баттхедом.

— Баклан, — пропищал Бивис.

— Баклан, — рыкнул Баттхед.

— Идемте, Фара. — Я перехватила режиссера за вялое запястье. — Не будьте бакланом, в самом деле!

Мелкими перебежками мы добрались до третьей от холла двери, — Подождите меня здесь, — небрежно бросил режиссер.

И даже не пригласил войти. Месть за Бивиса и Баттхеда, понятно!

Тяжело вздохнув (не напрашиваться же в гости!), я осталась стоять у двери.

Сегодня днем я уже была в этом коридоре. В самом конце его, погруженном сейчас во тьму, состоялся мой последний, ничего не значащий разговор с Аглаей. Ноутбук на столе, Ксоло на чемодане, бледный цветок на подушке. И сама Аглая в предвкушении боев без правил.

"Чем нести всякий вздор и мучить меня этой скверной историей, занялись бы лучше мюнхенским жеребчиком”.

Ее последние слова, обращенные ко мне.

"Мюнхенский жеребчик” — не кто иной, как господин Рабенбауэр.

"Скверная история” — не что иное, как “Бойся цветов, сука!”.

Теперь скверная история подошла к своему логическому концу. Теперь Аглая накрыта простыней и лежит на полу в обеденном зале.

Воспоминание о цветах заставило меня поежиться и прикрыть глаза. А когда я открыла их — в "Аглаином” углу мелькнул свет. Неверный, подрагивающий — но все же это был свет. От карманного фонарика или небольшой переносной лампы. На какую-то секунду он застыл в раздумье, а потом стал медленно удаляться. И скоро исчез совсем.

Фара все еще не появлялся. Сквозь неплотно прикрытую дверь я слышала странные звуки (как будто там передвигали мебель) и гортанные причитания (как будто там ругались изысканным восточным матом).

И тогда я решилась.

Распахнув дверь, я прямо с порога торжественно объявила:

— Я видела свет!

Фара стоял посреди комнаты, перед раскрытым кофром. Кровать и стол были сдвинуты на середину, шкаф выпотрошен, а стулья перевернуты.

— Я видела свет!

— А по воде вы не ходили? — хмуро спросил Фара.

— В конце коридора…

— И что?

— Нет, ничего… Вы дозвонились?

— Дело в том, что телефон пропал.

— Что значит — “пропал”?

— То и значит. Днем ведь только по нему говорил! А потом сунул в кофр, идиот, чтобы Чиж не клянчил… Он своей мамаше через каждый час звонит!.. И вот, пожалуйста. Сто баксов плюс роуминг… Что за бардак!

Нет, это был не бардак, отнюдь. Пропажа Фариного мобильника удачно вписывалась в схему, думать о которой не хотелось вовсе.

— А больше ничего не пропало? — с тайной надеждой спросила я. О, если бы вместе с мобильником исчезло еще хоть что-нибудь! Пусть самое невинное: расческа, пенка для бритья, худосочное портмоне, оторванная от рубашки пуговица… Тогда все можно было бы квалифицировать как ничего не значащую проходную кражу, шалость подвыпивших бурятских горничных…

— Нет. Больше ничего. Даже фонарик не тронули. Японский, — поспешил разочаровать меня Фара. — Что еще за свет вы видели?

— Не знаю. Идемте, посмотрим вместе. По лощеной физиономии Фараххутддина пробежала тень: с большим удовольствием он отправился бы в Мекку, к древнему святилищу Каабы, чем со мной, в жалкий конец коридора.

— Вы же не оставите женщину одну, Фара?

Оставит, еще как оставит!

— Услуга за услугу. — Я тут же применила запрещенный прием. — Я ведь согласилась пойти с вами. И потом, у Аглаи тоже есть телефон…

Это была чистая правда. Крошечный мобильник был торжественно вручен Аглае одной из крупных фирм — как участнице ток-шоу “Поговорим, сестра?..”. Подобными телевизионными подарками была завалена целая кладовка; Аглая называла их “внебрачные дети славы”. Поголовье “внебрачных детей” росло в геометрической прогрессии и включало в себя:

— пылесосы (четыре штуки);

— видеомагнитофоны (две штуки);

— телевизоры (две штуки);

— фены (восемь штук);

— кухонные комбайны (три штуки);

— уменьшенную копию картины “Утро стрелецкой казни” (одна штука);

— уменьшенную копию скульптуры “Гибель Адониса” (одна штука);

— уменьшенную копию диорамы “Гибель Варяга” (одна штука);

— пояса из собачьей шерсти (пять штук);

— велотренажер “Мурманчанин-2” (одна штука);

— дозиметр “Мурманчанка-3” (одна штука). Ну а о таких мелочах, как парфюмерные корзины и шоколадные наборы, и говорить не приходилось: их Аглая скармливала консьержке, племяннице консьержки, племяннице племянницы консьержки и дворничихе Люсе.

"Внебрачные дети славы” развратили и без того непритязательную в быту Аглаю до безобразия. Когда я заикнулась о том, что вытяжку на кухне пора заменить, она только руками замахала: “Подождите, девочка, у меня в январе запись этого кретинского шоу “У камелька”, спонсор — завод вентиляторных изделий, там мы этой хреновиной и разживемся”.

Но мобильник, мобильник — это совсем другое дело! С ним Аглая почти не расставалась. Как славно было посылать главного редактора, сидя в зачуханном такси! Как славно было посылать директора издательства, поднимаясь в лифте! Как славно было посылать “крышу” директора издательства, поднимаясь по трапу самолета!

Именно так Аглая и поступила, перед тем как мы заняли свои места в салоне бизнес-класса. Но главным было совсем не это — главным было то, что она взяла аппарат с собой! Я вспомнила о нем только сейчас, когда оцепенение, вызванное ее смертью, прошло. И когда возник свет в коридоре. Такой же приглушенный, как и мысль, неожиданно возникшая в липкой тьме черепа:

Аглая нас разыграла! Взяла в сообщники тугодумов-бурятов — и разыграла! Взяла в сообщники весельчака-оператора — и разыграла! В стиле мистических страшилок Минны Майерлинг, иронических опусов Теодоры Тропининой и милицейских побасенок Софьи Сафьяновой. А потом осенила все это крестным знамением “запертой комнаты”: подозреваемые выбывают по одному, как в детской считалке. Пока мы с Фарой околачивались на крыльце, Аглая самым чудесным образом сбросила с себя простыню, на ходу обложила хохмами оторопевших гостей, поднялась по лестнице и скрылась в своей комнате. И уже оттуда стала подавать сигналы нам, несчастным трусишкам.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация