— Я же говорил вам! — Чиж даже затряс
головой. — Я же говорил, что все в этих преступлениях не правильно. Что
так не должно быть! Он над нами издевается!
— Кто?
— Тот, кто это сделал!.. И куда девалась их обувь? Мы с
Чижом принялись обшаривать глазами аппаратную. Ни одной ниши, ни одного, даже
самого завалящего, шкафа. Ни одной вешалки. Пол, диван, два кресла, аппаратура
на открытом стеллаже. И стена с мониторами.
— Кстати, почему работают только три монитора? Только
три из восьми?
— Вы у меня об этом спрашиваете?
— Ладно. Оставаться здесь смысла не имеет. Идемте. Мы
вышли из аппаратной, плотно притворив за собой дверь. Но направились не к залу,
а в противоположную сторону.
— Куда теперь? — спросила я у Чижа, после того как
мы миновали несколько дверей и нишу со скульптурным воплощением очередного
Будды.
— Не знаю… Если они пришли из гаража, то где-то
оставили хотя бы обувь… В зале их никто не видел, следовательно, попасть в дом
они могли только через это крыло.
— “Если они пришли из гаража”! А если нет и Бот-болт
действительно солгал?
— Не думаю.
До самого конца коридора Чиж молчал. И оживился только
тогда, когда мы остановились перед небольшой дверью со узкими витражными
стеклами. Дверь венчала собой небольшую площадку, которую смело можно было
назвать прихожей: небольшой домотканый коврик на полу и шкаф-купе слева от
двери. Стоило Чижу приблизиться к двери, как он тотчас же упал на колени и
принялся обнюхивать коврик.
— Ну вот, что и требовалось доказать! — протрубил
он. — Коврик мокрый. Значит, кто-то здесь был! И совсем недавно. Кто-то
пришел с улицы. И собаки его не тронули.
После таких впечатляющих оргвыводов сыщик-любитель переместился
к шкафу и раздвинул дверцы.
— Смотрите, Алиса!
В шкафу висели два коротких тулупчика из овчины. А прямо под
ними стояло две пары высоких ботинок на шнуровке.
— Доржо и Дугаржап! Очень аккуратные молодые
люди! — провозгласил Чиж и двумя пальцами по очереди приподнял ботинки.
На том месте, где они стояли, образовалась цепочка еще не
подсохших лужиц.
— Они пришли не так давно. Снег успел растаять, но
следы просохнуть не успели.
Оставив ботинки в покое. Чиж запустил блудливую руку в карманы
тулупов. Первым, что он извлек на свет, оказалась тонкая металлическая цепь
сантиметров пятидесяти в длину с крупными кольцами по краям. За цепью
последовали одинокий желтый ключ от английского замка, несколько вкладышей от
жвачек с горячими, только что испекшимися пляжными девочками. И полупустая
бледно-зеленая пачка сигарет “Вог”.
— Вам не кажется странным, Алиса, что два юных
бурятских охранника и собаковода, проживающие в лесной глуши, курят дорогие
женские сигареты?
— Разве это единственное, что кажется странным? —
вполне резонно заметила я. — Самое странное, что мы до сих пор не
спрыгнули с ума от всего происходящего.
— Вы правы… Кажется, я видел такие сигареты у одной из
наших дам.
— У Tea, — подсказала я.
— И именно Tea нашла молодых людей.., в таком плачевном
состоянии.
— Да. Вы думаете, что это может послужить уликой?..
— Ничего я не думаю, — неожиданно взвился
Чиж. — Какие это, к черту, улики? В них нет никакого смысла!
Так, набор предметов… Платок, сигареты… Как будто кто-то
хочет убедить нас, что именно это — улики! Как будто кто-то хочет убедить нас,
что чем больше вещей — тем лучше. Что, стреляя наугад, мы куда-нибудь да
попадем!
— Никто не просил вас стрелять наугад. Рыться в этом
дерьме было вашей личной инициативой, — не выдержала я. — А след в
оранжерее?
Чиж на секунду бросил потрошить полушубки.
— След в оранжерее — единственное, что заслуживает
внимания. Но даже я не могу объяснить, как он там оказался… Если вам что-нибудь
придет в голову на этот счет…
— Если мне что-нибудь придет в голову, я обязательно с
вами поделюсь.
После неожиданной находки сигарет настала очередь
бесформенного, грязно-белого куска какой-то субстанции с налипшими на него
крошками.
— Что это, как вы думаете?
Не дожидаясь ответа. Чиж поднес кусок к носу, потом ко рту —
и прежде, чем я успела что-то сказать, лизнул его.
— Сладко! — промурлыкал он. — Похоже на
какое-то пирожное…
— Эклеры! — выпалила я. — Они ели пирожные.
Во всяком случае, в подсобке стояло блюдце с недоеденным десертом.
Мое сообщение привело Чижа в неописуемый восторг.
— Так они сладкоежки! Жрали пирожные в свободное от
работы время! Теперь все ясно!
— Что ясно?
— У них было какое-то время. Немного, но было. Во
всяком случае, чтобы допить шампанское. Сладкое в какой-то мере нейтрализует
действие яда. А если накапать цианид на кусок сахара и сожрать его на глазах у
изумленной публики… Лучше — у девушек нежного возраста… То все может обойтись.
А ты сам приобретешь статус сверхчеловека.
— Что, проделывали такое?
— Никогда, — признался Чиж. — Теперь вижу,
что правильно делал. Пирожные этим двоим не помогли.
— Если честно, ваши познания меня потрясают, Петя.
— Да, если бы я хотел, то мог бы стать великим
отравителем!.. — Поняв по моему вытянувшемуся лицу, что сболтнул лишнее.
Чиж немедленно заткнулся.
Задвинув дверцы шкафа, он снова подошел к двери. И в
задумчивости стал поигрывать дверной ручкой. Потом пальцы его переместились к
английскому замку.
— Не хотите подышать свежим воздухом, Алиса? —
спросил он.
— Как-то не тянет, — призналась я. —
Во-первых, на улице снег… Во-вторых, собаки…
— Давайте выйдем. Постоим возле двери… Наша дорогая
Минна права. Этот дом начинает действовать на нервы…
— ..и в-третьих, — закончила я. — Вы же не
станете прыгать рядом с домом в одной жилетке… Или вы хотите… Не стоит этого
делать, Чиж!
Но оператора было уже не остановить. Он вытащил из шкафа
полушубки Доржо и Дугаржапа и один из них бросил мне.
— Надеюсь, вы не суеверны.
— Суеверна! Еще как суеверна!
— Идемте проветримся.
Господи, ну почему всем и всегда я говорю “да”?..
Через секунду полушубок угнездился на моих плечах. Он принес
с собой массу неизведанных, незнакомых запахов: кислая овчина,
законсервированный юношеский пот, острый привкус собачатины и что-то еще…
Что-то яростно-гормональное, что Бывший в минуты пьяных откровений о службе на
точке ПВО где-то в богом забытом Заполярье характеризовал поговоркой: “Чай
кипит — заварки нет. Член стоит — Тамарки нет”.
