— Можно и бесплатно. Если критикесса так думает.
— Критикесса никогда ни о чем не думает. Думать ей
нечем. У нее акульи хрящи вместо мозгов. Голая мускулатура. Критикесса либо
дует в задницу, либо размазывает по асфальту. Третьего не дано.
Такая яростная, такая жаркая осведомленность о
жизнедеятельности книжных червей показалась мне удивительной. Я, конечно,
многое могла бы порассказать Чижу о беллетристах и их церберах в лице главных
редакторов издательств. Но — воздержалась.
— В конце концов, существуют рейтинги…
— Рейтинги покупаются, — безапелляционно заявил
Чиж.
— Невозможно купить попсовый рейтинг! Это же не большая
литература, в конце концов!
— Еще как возможно. Политику определяют не читатели, а
издатели. Если издатель решил: вот звезда — значит, звезда будет. Куда ж ей
деваться! При хорошей раскрутке даже “Колобок” можно выдать за триллер всех
времен и народов.
— Если читатель не захочет читать…
— Да ладно тебе! Вот зритель, на него и ср… — Чиж
осекся. — В смысле наваливайте большую кучу…
— Хочешь сказать, что Аглая — дутая величина?
— Не хочу.
— Вот видишь!
— О мертвых либо хорошо, либо… Сама знаешь. Господи, о
чем мы говорим? В доме с тремя трупами — о чем мы говорим!..
— Господи, о чем мы говорим, — опомнился
Чиж. — В доме с тремя трупами… И вообще… Пора навестить цвет нашего
детектива, ты как думаешь?
Я кивнула головой. Пора, пора навестить цвет нашего
детектива, тем более что Чиж — на глазах изумленной публики — обещал
разродиться своей версией преступления.
Рука об руку мы выдвинулись в коридор, но пройти его до
конца так и не успели. Торжествующий вопль, похожий на трубный брачный глас
архара, едва не сбил нас с ног — Убийца! Вот она, убийца!..
Глава 2. Через четыре с половиной часа после убийства
…В зале не было никого, кроме напрочь замороженного
“Льдинкой” Фары. Пока мы с Чижом препарировали критикесс на кухне, все общество
переместилось в оранжерею. Видимо, для этого существовал повод. И весьма
серьезный.
В партитуре звуков центральную партию вела Минна.
Я определила это сразу же. За прошедшие несколько часов я не
только научилась распознавать голоса писательниц, но и определила странную
закономерность: они как угодно могли костерить друг друга, они как угодно могли
друг друга ненавидеть, но голоса их пребывали в нерушимой гармонии. Жгучее,
исполненное черного солнца контральто Tea, сопрано Софьи и неожиданный дискант
Минны. Если бы они захотели, они смогли бы выступать очаровательным женским
трио. Даже с академическим репертуаром. А исполненная ими украинская колядка
“Щедрик-Ведрик” имела бы шумный успех.
— Прямо дети, ей-богу! Ни на секунду нельзя оставить! —
проворчал Чиж, прислушиваясь к суматошным выкрикам из оранжереи.
— Возможно, они нашли что-то, что не удалось обнаружить
тебе, — подколола я оператора. — Они ведь все-таки профессионалки.
— Профессионалов в женской беллетристике не
бывает, — отбрил меня Чиж. — Там все либо поэтессы, либо
закостеневшие преподаватели индустриального техникума, либо торговые агенты по
совместительству.
— Ты женоненавистник?
— Я — ненавистник женолитературы… Ты, я надеюсь, не
собираешься заниматься чем-нибудь подобным?
— Нет, конечно, — горячо заверила я Чижа.
— Слава всевышнему! Ладно, пойдем посмотрим, из-за чего
сыр-бор разгорелся.
…Мы появились в оранжерее, когда скандал был в самом
разгаре. Прямо на полу, недалеко от кадки с так приглянувшейся Минне Pachira
Aquatica, валялся небольшой пластмассовый горшок с высыпавшейся из него землей.
А в самой земле что-то поблескивало — радостным изумрудным блеском. Рядом с
горшком прыгала Минна, а Дашка, Райнер-Вернер, Ботболт и Софья окружали ее
плотным кольцом.
Tea стояла чуть поодаль.
— Что происходит? — осведомился Чиж у Минны.
— А-а! Вот и вы, Пинкертон! — Минна обрадовалась
Чижу так, как будто получила из его рук внеплановую Нобелевскую премию по
литературе. — Взяли на себя обязанности следователя и прохлаждаетесь!
Амуры крутите!
— А в чем, собственно…
— Горите вы синим пламенем, мы тут и без вас
разобрались!
— Да что случилось-то?!
— Я вывела убийцу на чистую воду! — заверещала
Минна и протянула длань в сторону Теодоры-Эйприл-Вивиан-Октавии Мкамбе. —
Вот она, убийца! Думала, что все будет шито-крыто! Думала, что ей удастся уйти
от ответственности. Но нет! Сколько веревочке ни виться — кончику быть!
Дашка, Райнер-Вернер и Софья сдвинули брови к переносице,
Tea, наоборот, приподняла их, и только Ботболт остался невозмутимым.
— По порядку, если можно! — попросил Чиж.
— Пожалуйста. Я, как вам известно, большой любитель
цветов. Меня восхищает эта оранжерея. Удивительное собрание, достойное вполне
респектабельного Ботанического сада! И ваш хозяин, Ботболт, обещал мне привой
Pachira Aquatica. Вы, Алиса, были этому свидетельницей, не правда ли?
— Да. Была, — подтвердила я, удивляясь не столько
памяти Минны, сколько ее циклопическому периферийному зрению. В то время, как
Минна окучивала достопочтенного Дымбрыла Цыренжаповича на предмет Pachira
Aqnatica, я, как мне помнится, хоронилась за толстомясым кактусом и пребывала в
уверенности, что Минна меня не видит. Судя по всему, я ошибалась.
— Вот видите! — несказанно обрадовалась
Минна. — Алиса это подтверждает! Я переговорила с хозяином, и он разрешил
мне взять привой. Конечно, события не были к нам благосклонны, но жизнь есть
жизнь… Она торжествует, несмотря ни на что. Дорогую Аглаю к жизни не вернешь…
— ..а цветочек умыкнуть хочется, — вставила Tea.
Минна не обратила на ее выпад никакого внимания.
— Я решила пересадить малютку, чтобы забрать ее с
собой. А заодно и детку амариллиса, очень редкий тропический вид. Заметьте, не
южноафриканский, каких полно, а именно тропический…
— Самое время для пересаживания. — Tea никак не
могла успокоиться. — Вы бы тогда и труп зарыли, раз уж в земле копаетесь!
— Не смейте так со мной разговаривать, убийца! —
взвилась Минна.
— Дамы, дамы, успокойтесь! — Чиж решил призвать
распетушившихся конкуренток к порядку. — Это неинтеллигентно!
— Неинтеллигентно называть человека убийцей, пока
существует презумпция невиновности, — холодно бросила Tea.
— Продолжайте, Минна! Мы внимательно вас слушаем.
— Так вот… Пользуясь тем, что в доме наступило
некоторое затишье, а милиция, судя по всему, прибудет еще не скоро, я решила
заняться растениями. Взяла горшочек и лопаточку…
