Но мне не хотелось думать об убийстве: голос немца
обволакивал меня, соблазнял и просил о таком же соблазнении.
— Может быть, мы поднимемся наверх, в нашу
комнату? — шепнул мне Райнер-Вернер.
— А зачем? — Похоже, я рождена только для того,
чтобы нести чушь.
— Чтобы получше узнать друг друга. Мне нужно многое вам
сказать…
— По-моему, вы уже начали говорить! — сказала я,
беспомощно наблюдая, как немец расстегивает пуговицу у меня на груди.
— Это далеко не все, что я хочу вам сказать! Гори все
огнем, едва держась на ватных ногах, подумала я. Гори все огнем! Изменить
прошлое невозможно, а вот настоящее… Внезапно вспыхнувшую страсть
Райнера-Вернера можно объяснить только помутнением мозгов. Еще бы,
увеселительная прогулка за город обернулась связкой трупов, тут и у закаленного
политурой и дефолтами совка крыша поедет. А что уж говорить о тепличных немцах,
которые ничего страшнее холодного бигоса не видели!..
— Да, — бессвязно прошептала я. — Да, да, да…
Мне тоже нужно многое вам сказать!
Еще мгновение — и мы будем в коридоре. А там и до лестницы
рукой подать. А на лестнице уже можно расстегивать те немногие пуговицы, которые
не успел расстегнуть Райнер-Вернер. Ослепительный Райнер-Вернер… Волшебный
Райнер-Вернер… Само совершенство Райнер-Вернер…
Но до лестницы мы так и не дошли. Как не дошли и до
коридора: в дверном проеме маячил горный массив по имени Ботболт.
— Позвольте нам пройти, — немец, несмотря на
стесненное дыхание и некоторые подвижки в паху, был предельно вежлив.
— Куда? — Ботболт и не думал освобождать проход,
напротив, он намертво прилип к косяку.
— Нам нужно подняться к себе.
— Зачем?
— Обсудить.., обсудить сложившуюся ситуацию.
— Сложившуюся ситуацию уже обсуждают, — походя
заметил Ботболт и принялся вытирать вечно-белой фланелью лишь ему заметное
пятнышко на дверном косяке.
— ..обсудить сложившуюся ситуацию в более узком кругу.
Ботболт покачал головой, и мне стало ясно, что наверх он нас
не пропустит. Ни при каких условиях. За слоноподобным Ботболтом настолько явно
просматривалась комариная фигура Чижа, что я даже поморщилась. Хитрый оператор,
потерпев фиаско в открытой борьбе, воспользовался запрещенным приемом подослал
к нам вышибалу, связываться с которым было так же бесперспективно, как и
плевать против ветра. Даже у накачанного Райнера не было никаких шансов против
этой невозмутимой горы бурятского мяса.
Но каков подлец Чиж! Жаль, жаль, что я не треснула его
палашом по башке!
— Вам лучше вернуться в столовую, — посоветовал
Ботболт.
— Нам лучше знать, что делать. — Райнер-Вернер все
еще пытался сохранить лицо.
— В доме произошло несчастье. И в ваших интересах
никуда не отлучаться. Быть на виду. Чтобы избежать ненужных проблем в
дальнейшем.
Что ж, приходится признать, что Райнеру-Вернеру нет равных
только в битве за самку. Во всем остальном — это обычный среднестатистический
мужичонка. А среднестатистические мужичонки никогда не связываются с
вышибалами. Особенно, если у вышибал такие равнодушные, такие уверенные в себе
лица. И никакими рогами их не забодать, и никакими мускусными выделениями их не
заставить обратиться в бегство.
— Что ж, пойдемте, Алиса… Надеюсь, в этом доме найдется
уголок…
Уголок, чтобы сорвать с меня одежду! Уголок, чтобы сорвать
одежду с умопомрачительного немца… О, если бы он только нашелся, этот уголок!..
— Не найдется. Я же сказал, всем быть на виду, —
процедил Ботболт и наконец-то отпал от дверного косяка. И медленно погнал нас в
сторону зала. Как каких-нибудь зазевавшихся сайгаков.
* * *
…Стоило нам войти в столовую, как мы сразу же попали в
эпицентр вялого тайфуна, именовавшегося “версия Чижа”. Чиж не удостоил нас и
взглядом. Вернее, Чиж не удостоил взглядом меня. А через секунду вообще
повернулся ко мне спиной. Что тут поделать, я оказалась самой обычной, узко
мыслящей куклой, каких две дюжины на десяток. Я предпочла артистизму и
изобретательности Чижа, его хохолку и жилетке самого обычного туполобого мена,
каких две дюжины на десяток. Я разочаровала Чижа, и теперь его спина злорадно
семафорила мне: “Ну что, деятельница, ухватила свой кусок баварской сардельки?
Для этого не стоило ехать в такую даль и становиться свидетельницей убийства.
Для этого просто нужно было открыть любую газетенку с брачными объявлениями и
найти рубрику “замуж за иностранца”. И прочесть художественно оформленную
эпитафию:
«Состоятельный немец привлекательной наружности ищет русскую
дуру (желательно круглую), которая готова повесить свою губу на его крючок.
Письмо с фотографией ускорит встречу…»
— Вот и недостающие участники драмы, — сказал Чиж,
так и не соизволив повернуться. — Если мне не изменяет память, вы оба
стояли возле шахматной доски.
— Да, — ответил за нас обоих Райнер. — Я играл
с фрау Аглаей в шахматы, а фрейлейн Алиса наблюдала за нашей игрой.
— Что вы можете сказать относительно всех остальных?
— Я не помню точно… Я был увлечен игрой. Но мне
кажется, что фрейлейн Дарья тоже располагалась неподалеку. Она смотрела
телевизор. И, по-моему, была увлечена каким-то фильмом…
— А другие женщины?
Райнер-Вернер извинительно развел руками, что могло означать
только одно: какое мне, цветущему молодому человеку, дело до старых кляч,
флиртовать с которыми — все равно что флиртовать с мумией фараона Аменхотепа!..
— Нашли у кого спрашивать, — фыркнула
Минна. — Разве не видно, что это типичный дамский угодник!
— Ему до нас и дела не было, — фыркнула Tea.
— Ему молоденьких подавай! — фыркнула Софья, и
бесполезный свидетель Райнер-Вернер отпал сам собой.
— А что вы можете сказать, Алиса? — Чиж все-таки
обратился ко мне — только для того, чтобы обрушить на мою несчастную голову
дубину холодно-отстраненного “вы”. Вот и все, вот так Петя Чиж бьет линейкой по
пальцам отступниц!
— Вряд ли я могу добавить что-либо существенное к тому,
что сказал герр Рабенбауэр. Я наблюдала за игрой — Ну надо же, какое повальное
увлечение шахматами! — встряла Tea. — Прямо не дом, а Нью-Васюки
какие-то! Вы, случайно, турниры здесь не проводите, Ботболт?
Ботболт отрицательно покачал головой, и Чиж перекинулся на
Дашку:
— А вы что скажете, Дарья?
— А за меня уже все сказали. Я наблюдала за
телевизором. Была увлечена фильмом. Хичкок. “Леди исчезает”. По-моему, очень
актуально.
— Врет! — уличили Дашку Минна и Tea.
— Врет и не краснеет! — уличила Дашку
Софья. — Мы же с вами вместе примерно в это время выходили в оранжерею
курить! Если вы были так увлечены фильмом, стали бы вы покидать столовую?!
