— Стала бы. Терпеть не могу рекламу, а фильм как раз
прервали на рекламный блок.
СС, ТТ и ММ заскрежетали челюстями. А потом начали
препираться, кто, когда и сколько раз выпадал из столовой и выскакивал в
оранжерею. Ничего хорошего из этого не вышло. Тем более что, кроме оранжереи,
Tea, Минна и Дашка два раза отлучались в дамскую комнату, а Софья посетила ее
трижды (“все из-за коньяка, он необычайно меня расслабляет”). A Tea даже
выдвинула оригинальную идею бесконечных отлучек:
— С некоторыми из присутствующих трудно даже одним
воздухом дышать. Вот и выскакиваешь периодически, кислороду глотнуть, чтобы не
помереть от удушья.
Помимо путаницы с отлучками выяснилось, что ни у кого из
присутствующих нет надежного алиби, базирующегося на показаниях хотя бы двух
человек. Все скромно ограничились одним свидетелем, показания которого можно
было легко опровергнуть. И выкатить бочку своих контрпоказаний. Я просто диву
давалась, как такое небольшое количество людей на такой, довольно небольшой,
площади не смогли уследить друг за другом. И только когда Tea едва не плюнула
Софье в лицо, а Софья едва не растоптала брошку Минны, а Минна едва не вырвала
у Tea кольцо из носа, я поняла тактику писательниц, невольно поддержанную всеми
остальными. Главным было не обелить себя, а очернить другого.
Видимо, та же счастливая мысль пришла и в голову Чижу.
Поняв, что в столовой ловить нечего, он направил людской поток в оранжерею.
Здесь, в условиях, максимально приближенных к боевым, Чиж принялся за изложение
своей версии.
Она была не лишена изящества сама по себе, но теперь,
согретая дыханием Чижа, приобрела еще и стойкий сюрреалистический запашок.
— Как я уже говорил, мы имеем дело не просто с
убийцей, — сверкая глазами, начал Чиж. — Мы имеем дело со своего рода
поэтом, тонко чувствующим человеком. С человеком, реакция которого на любое
событие, пусть даже самое незначительное, мгновенна. Кроме того, он умеет
выжидать. И он основательно подготовился к сегодняшнему вечеру. Он узнал о
существовании двери.
— Интересно, когда это он успел узнать о существовании
двери? — спросила Tea.
— Между обедом и ужином прошло достаточное количество
времени. Несколько часов. Этого" было вполне достаточно, чтобы изучить
дом. Особенно, если ты имеешь вполне определенную цель. И свободный доступ к
цели.
— Все знают, что после обеда мы отправились на
прогулку. — Заслуженная работница прокуратуры Софья Сафьянова посмотрела
на Чижа с ревнивым неудовольствием. — И собрались здесь буквально через
полчаса после того, как вернулись.
— Ну, не все вернулись в одно время, — протянула
Tea.
— Что вы имеете в виду, дорогая Tea? — прошипела
Софья, покрываясь красными пятнами.
— Сразу по возвращении я встретила Ботболта, с которым
вы, кажется, осваивали сноуборд. Так вот, он сообщил мне, что ищет вас уже час.
Чтобы вернуть вам сумочку, которую вы у него забыли.
— И вы не сунули в нее свой закольцованный нос? —
Софья нашла в себе силы желчно улыбнуться.
Tea на секунду задумалась и принялась вращать головой во все
стороны.
— Ботболт! — позвала она.
— Ботболт скоро подойдет, — успокоил Tea
Чиж. — У него возникла какая-то мысль насчет починки телефона.
— Ну, хорошо, когда наш азиатский друг вернется, он
подтвердит, что сумочка случайно выпала из его рук и случайно раскрылась.
— Уж не вашими ли молитвами?
— Как вы смеете! — оскорбилась охотница за
фамильным серебром канцлера Бисмарка. — Так вот, сумочка случайно
раскрылась, и из нее выпали какие-то порошки.
— На порошки у меня есть рецепт, — зачастила
Софья. — Это снотворное. Барбитал. Я плохо сплю в последнее время.
— Что, мучает стыд за написанное, дорогая Софья?
— Это только у вас ни стыда ни совести, дорогая Tea. А
уж с вашими пошлейшими текстами не то что снотворное пить — в петлю лезть
надо!..
Так резво начавшийся анализ ситуации покатился — в который
уже раз! — прямиком к писательской склоке. Но Чиж был начеку, придержал
взмыленных дам на повороте и сделал вид, что впервые слышит о порошках:
— Не отвлекайтесь. Tea. Значит, вы нашли у Софьи
порошки?
— Снотворное, — успела вставить Софья.
— И не только порошки! — Tea торжествовала. —
Но и нечто, отдаленно напоминающее отмычку.
— Какую отмычку?! — взвилась Софья. — Нет у
меня никакой отмычки!
— А вы покажите ваши ключи!
— Только в присутствии адвоката. Я законы знаю! Я —
старый прокурорский работник! — Взять Софью за рубль двадцать было
невозможно.
— Ну, хорошо. Будем ждать адвоката. И прокурора заодно.
И служебно-разыскную собаку. Тем не менее факт остается фактом: вы со всей этой
сомнительной полууголовной хреновиной в сумке вернулись с прогулки на час
раньше, дорогая Софья!
— Когда захотела, тогда и вернулась, дорогая Tea! Но
это ничего не значит. Неужели вы думаете, что если бы убийцей была я, то я не
позаботилась бы об алиби? И поставила успех мероприятия в зависимость от
показаний какого-то болвана! И уж тем более я никогда бы не оставила у него
сумочку. С уликами, прямо указывающими на меня! По-моему, у вас разжижение
мозгов, дорогая Tea. А все потому, что строчите по четырнадцать романов в год.
— По десять…
— Неважно! Лучше меньше, да лучше! А вот с вами — с
вами тоже еще нужно разобраться. Я отправилась кататься на сноуборде вместе с
Ботболтом. Переводчик и секретарша тоже вышли вместе. Дорогая Аглая отправилась
гулять с хозяином…
— Если кого-то интересует, то мы с режиссером Фарой
катались на снегоходах, — вставила Дашка, но Софья даже не удостоила ее
взглядом: в битве титанов такое карликовое образование, как журналистка Дарья
Валикова (бывшая Ставицкая, бывшая Улюкаева-Гессен), принципиальной роли не
играло.
— ..И только вы провели время в гордом одиночестве,
дорогая Tea, только вы! Не было ли это запланировано заранее?
— Я люблю прогуливаться одна… Что же в этом дурного,
дорогая Софья?
— Ничего. Особенно, если никто не может подтвердить
вашего присутствия в доме. Или опровергнуть отсутствие. К тому же нам не стоит
забывать о фальшивом перстне. Как ни крути, но только вы могли воспользоваться
им открыто. А настоящий переложить в карманы жилетки, поближе к ложечкам… И
потом, откуда у вас этот пластырь? Вы порезались?
Науськиваемые Софьей, все уставились на пластырь на
указательном пальце мулатки. A Tea… Tea молчала. Странно, что такой простой
вопрос поставил ее в тупик.
— Ну, что с вами? Язык отсох? Прежде чем к другим рога
совать, свои тылы бы прикрыли! — Софья так увлеклась ролью обличительницы,
что перешла на грубый и зримый язык однородной следовательской массы. — За
обедом у вас этого пластыря не было, а перед ужином — пожалуйста, появился!
Может быть, вы усердно вскрывали ту самую дверь, о которой теперь так
печетесь?!
