Когда в бездну упала десятая капля, мужчины замолчали и встали. Джамш жестом велел мне оставаться на месте, а сам отправился с хозяином в другую комнату. Наш провожатый вышел во двор.
Вскоре в комнату вошел низенький человек, ростом с десятилетнего ребенка, но старый, с седой бородой, и протянул мне охапку одежды: шапку, напоминающую казахскую, коричневую, сильно поношенную, шаровары, тоже далеко не новые, и верхний халат, а может, это пальто такое? Вежливо улыбнувшись, я поблагодарила и жестами показала, что у меня нет денег.
– Одевайся, это бесплатно, – ответил старичок голосом Джамша.
Я так и подпрыгнула.
– Как тебе это удается? – восхищенно поинтересовалась я.
Он распахнул халат, и я увидела, что Джамш передвигается вприсядку.
– Это же тяжело! Так ты далеко не уйдешь.
– Ничего. Овчинка выделки стоит, раз даже ты меня не узнала.
Я натянула предложенное одеяние прямо на свитер и джинсы, и мы вышли во двор.
Хозяин вышел следом, опираясь на длинный посох, и сел в машину. Мы, проехав мимо деревни, углубились в долину.
– Куда это мы? Уже на штурм? Это наш проводник?
– Нет. Дом стоит прямо у дороги, недалеко от деревни. Но туда незамеченными не подкрасться. Вокруг голая степь, ни куста, ни деревца. Развалины, о которых говорил учитель, – просто россыпи камней, за ними тоже не скроешься. Этот добрый человек согласился помочь нам. Сейчас мы возьмем его стадо и погоним его по дороге, мимо убежища Сингха. Когда дойдем до мертвого города, постараемся незаметно пробраться в подземелье. Хозяин со стадом пойдет дальше, а мы останемся разбираться со своими проблемами.
– А он? – я кивнула на монаха, легко, с улыбкой шагавшего рядом с хозяином стада.
– Он пойдет с нами.
– Давай расставим, наконец, точки над «i». У Сингха десять человек вооруженной охраны. Плюс укрепленная резиденция и заложники.
– Да.
– У нас… Один человек – крепкий, сильный, смелый, очень красивый…
– Спасибо.
– Не за что. Странно, что ты догадался, что я о тебе говорю.
– Ну, вряд ли о себе, – усмехнулся он.
– Сильный здоровый мужик, одна женщина, не владеющая боевыми приемами, юный монах, сочувствующий скотовод и стадо карликовых буренок. Один нож. И ни одной единицы стрелкового оружия.
– Совершенно верно. Что-то тебя смущает?
– Ну что ты! Я на других условиях и не стала бы в операции участвовать.
– Вот и чудненько. Все довольны.
– А если этот подземный ход давно завалило? Что нам тогда делать?! – истерично воскликнула я.
– Это будет очень плохо, – нахмурился Джамш. – Освободить твою семью будет труднее, но мы все равно что-нибудь придумаем, – бодро закончил он.
Утешил, нечего сказать! Хорошо хоть, я стащила из дома скотовода старый громоздкий молоток, очень тяжелый, покрытый ржавчиной, с отполированной десятилетним использованием ручкой. Взамен я оставила десять долларов. Надеюсь, это компенсирует хозяевам потерю.
Глава 30
По обочине сельской дороги не спеша брело стадо коровок, впереди шел пастух, в середине стада шагал подросток, вертлявый, беспокойный. То он начинал подгонять скотину, то убегал в конец стада, справиться, как дела у старика, еле переставлявшего натруженные ноги, то обегал стадо по кругу, чтобы заслонить его от идущей навстречу машины. Легкие перистые облака скользили по пронзительно-голубому небу, ветер холодными порывами сбивал дыхание путников и качал голые ветки редких деревьев, росших у края дороги.
Дойдя до груды камней, беспорядочно сваленных возле дороги, стадо свернуло в степь и с протяжным жалобным мычанием двинулось по пожухлой траве, разбредаясь среди кочек.
Утро готовилось перейти в полдень. В доме у дороги время от времени слышался грубый смех, иногда звучал чей-то окрик.
Омар Шах Рук Сингх сидел в кресле посреди большой светлой комнаты, выходившей окнами на долину. Перед ним на столе стоял открытый ноутбук, но он смотрел поверх экрана, на идущую мимо дома дорогу.
Его душу жгло нетерпение. Он предвкушал скорую расплату со своими врагами. За последние годы он занял такое крепкое положение в бизнесе и даже в политике, что ему и в голову не приходило, что могут найтись люди, способные причинить ему какие-то неприятности. Кто осмелится связаться с самим Кровавым Махараджей? Таких безумцев в Индии не водилось. Не зря он десятилетиями создавал себе репутацию мстительного и безжалостного дельца.
И вдруг какие-то иностранцы вмешиваются в его дела, нарушают работу маленького винтика его огромной машины по добыванию денег – и остаются безнаказанными. Он не мог рисковать своим положением и потратил немалые средства на то, чтобы прижать этих людей. И вот, когда все уже сделали и осталось только произвести расчет, какая-то глупая случайность все разрушила!
Вначале он списал это на случайность. Но когда – благодаря этим же людям – сорвался его план по уничтожению конкурирующей на наркорынке группировки, а план этот готовился месяцами и должен был принести ему миллиарды и абсолютную монополию внутри страны, он заволновался. Везение, покровительство богов, или уж называйте это как хотите, сопутствовавшее ему долгие годы, вдруг изменило ему и наносило удар за ударом в лице какой-то безмозглой курицы, глупой никчемной бабы из далекой чужой страны, которая подвернулась ему под ноги на жизненной дороге, как гвоздь, как булыжник, попавший под колесо, как заноза – вроде бы маленькая, но болезненная помеха.
Теперь это стало уже делом принципа. Он должен был переломить ситуацию, доказать себе и Фортуне, что он – прежний, удачливый, ловкий, неприкасаемый.
И вот сегодня все снова должно вернуться на круги своя. Он взял судьбу за горло. Сегодня он сведет счеты с этими людишками, посягнувшими на его непререкаемое могущество! На него, державшего в страхе почти всю Азию. Политики, бизнесмены, полиция, кинодивы, звезды эстрады – все они знают, кто он такой. И все склоняются перед ним, ищут его защиты, дружбы, внимания, покровительства.
Он вновь взглянул на дорогу. Откуда они появятся? Осталось меньше часа до назначенного им срока. Он затянулся сигарой, бывшей символом его респектабельности, богатства. Когда-то давно, сидя мальчишкой в кино и видя, как на экране богатые американцы или европейцы, отдыхая в роскошных залах, закуривают толстые сигары, он, индийский голодранец, страстно хотел оказаться на их месте. Добиться этого любой ценой! Вот что он повторял себе, сидя в кинотеатре. Добиться этого – любой ценой. И он добился! И цена оказалась немалой. Трупы ложились по обочинам его жизненной дороги, как верстовые столбы, даже когда он лично убивать перестал, все равно – сотни оборванных жизней висели на его совести.
Впрочем, все это чепуха. Нет никакой совести. Ее придумали слабые и трусливые людишки, чтобы укорять сильных и успешных, таких, как он.
